Мастер Исхода

Мазин Александр Владимирович

— Перевернуться, — попросил капитан.

— На спину? — Мое изумление все росло.

— Нет. Перевернуться, — попытался уточнить капитан. — Главная форма. Как ты. Как я. Голова. Руки. Перевернуться.

Тут меня озарило.

— Стать — как фти?

— Нет фти! — Капитан испуганно замахал руками и даже отодвинулся. — Стать аниф.

— Аниф?

— Я — аниф. Ты — аниф. Он, — кивок на одного из моряков. — Аниф. Мы — аниф. Он, — почтительно, с поклоном — на Лакомку. — Стать аниф. Маххаим аниф. Очень

хочется. Так — очень страшно.

Постепенно выяснилось: храбрые моряки считают мою кошечку вовсе не кошечкой, а оборотнем. Причем оборотнем (надо же!) мужского пола.

Что ж, логика в этом была. Первобытному уму легче поверить в оборотня, чем в разумную пантеру. По крайней мере это можно допустить. Стоп! А почему тогда так перепугались пираты? Вряд ли можно считать проявлением разума кошачьи потягушки. Да и тогда, на берегу, мои моряки среагировали исключительно на сам факт появления Лакомки.

Ладно. Оборотень так оборотень. Как вам будет угодно. А вот насчет превращения…

— Нельзя! — строго сказал я. — Ему перевернуться — будет плохо. Всем. Ты. Я. Они. Он, — я почесал Лакомке между ушей, она прижмурилась и выпустила когти. Капитан поглядел на растопыренную лапу с восьмисантиметровыми крюками и быстро-быстро согласился. Нельзя так нельзя. А за пиратов еще раз — отдельное спасибо. И еще сто тридцать три раза — спасибо. И еще…

— Довольно, — велел я. — Кушать рыба. Вода — пить.

Требуемое тут же доставили. Разумеется, сначала Маххаим, то есть — Лакомке, а уж потом мне, примитивному анифу, который не умеет «перекидываться» зубастым четвероногим.

Глава четырнадцатая

Насыщенная жизнь прибрежной деревеньки

Городом я бы это не назвал. Так, прибрежный поселок. Залив, впадающая в него речка, заросшая тростником. Длинная белая полоса пляжа, на которой — тушки выволоченных из воды лодок. Террасы плоских круглых хижин, тонущие в тропической зелени.

Мы подошли к берегу с первым лучом солнца, однако жизнь в поселке уже кипела.

Встречать моряков вышла целая толпа. Человек пятьдесят. В основном — женщины.

Явления Лакомки народу опять произвело фурор и повальное падение ниц.

Впрочем, наш капитан (теперь я знал его имя — Меченая Рыба) быстро всех поднял, объяснив, что этот Маххаим не любит пресмыкающихся.

Четыре яйца, которые наш экипаж торжественно вынес и уложил на песок, вызвали всеобщее безумное ликование.

Меченая Рыба сообщил, что сохранить заветные яички удалось исключительно благодаря Маххаим, который оберег моряков от посягательств нехороших людей… И так далее.

Пока Меченая Рыба вещал, я разглядывал аборигенов. Если это и были колонисты, то явно не те, что ушли в Исход с Пророком Шу Дамом. Слишком схожий фенотип. Было такое ощущение,

будто все они — братья и сестры. Причем среди сестренок попадались очень даже миленькие. И практически голенькие. Мой обновленный организм, всё это время сдерживаемый медитацией и силой воли, вдруг взбурлил гормонами и возжелал… Ну, в общем, возжелал.

Надеюсь, у них тут нет табу, препятствующих близкому общению с чужаками?

Кстати, неплохо было бы перекусить.

Я опустил руку на плечо Меченой Рыбы и сказал негромко и веско:

— Маххаим голоден. Хочет мяса.

Лакомка рыкнула одобрительно. Наши желания совпадали.

Мой капитан заткнулся мгновенно и, похоже, перепугался. Равно как и его соплеменники. Не исключено, решили: под мясом подразумевается кто-то из них. Чем черт не шутит… Может, настоящие Маххаим как раз людей и кушают?

Я успокоил Рыбу, уточнив, что годится любое мясо. Только много. И еще Маххаим любит молоко. Пять минут ушло на то, чтобы объяснить, что такое — молоко. Да, прошу учесть, что я предпочитаю мясо жареным, а к нему — что-то растительного происхождения…

Договорились. Нас торжественно повели кормить. Я получил жареное мясо, фрукты и яйца, Лакомка — тушу свежеубитой антилопы (Ага, значит здесь водятся нормальные млекопитающие!) размером с годовалую телку. Большую часть антилопы, впрочем, слопал Мишка.

Довольный качеством пищи, Мишка всё же слегка обиделся, что на него обращают так мало внимания. Мой балу довольно тщеславен.

А Лакомка с удовольствием купалась в лучах славы. На десерт ей подали молоко. Примерно стакана полтора. Капитан очень извинялся, что — так мало. Больше, мол, никак не получилось.

Лакомке молоко не понравилось. Я его тоже попробовал — слишком сладкое. Не иначе как…

— Женское? — спросил я капитана. Тот закивал с умильной улыбочкой, совершенно не соответствующей его суровому лицу.

— Плохо, — не одобрил я. — Маххаим надо — не от человека.

Я собирался остаться здесь на некоторое время. Попрактиковаться в языке. Разобраться в местном социальном устройстве. Еще не хватало всё это время морить голодом местных младенцев.

Глава пятнадцатая

Истинная ценность динозаврьих яиц

Прошло две недели. Маленький поселок жил своей простой правильной жизнью. Ловил рыбку, ловил зверье, которого в прилегающих джунглях было несметное множество, собирал всякие манго-бананы и как мог развлекал гостей. То есть — нас. Особенно меня. Практически все местные незамужние (здесь практиковалась полигамия) девушки побывали в отведенной мне (то есть Маххаим со слугами) хижине. Разумеется, ночью, когда великий и могучий Маххаим изволил охотиться в местных джунглях.