Мастер-класс
Шрифт:
– Малколм, – не выдержала я, – может быть, теперь Фредди расскажет нам, как у нее прошел день?
Фредди еще больше побледнела, помотала головой и еще более сосредоточенно принялась выкладывать на тарелке бесконечные мандалы из риса. Малколм с благодарностью посмотрел на меня и весьма благодушно заявил, протягивая Энн очередной ролл с яйцом:
– Спорить готов, день у нашей Фредди прошел прекрасно. Если она хотя бы отчасти вырастет похожей на свою старшую сестру, то у нее и дальше все будет отлично. – На самом деле он просто что-то сказал о Фредди, а
Малколму никогда не нравилось уменьшительное имя Фредди, и он каждый раз, обращаясь к ней, это подчеркивал.
– Да, папочка, конечно, – откликнулась Фредди механическим голосом будильника. И почти сразу спросила: – Мам, извини, можно мне выйти из-за стола? – А потом, не дожидаясь ответа, оттолкнула свой стул и буквально бросилась по коридору в свою комнату. Нет, пожалуй, не бросилась, это слово тут не подходило: она выкатилась или выскользнула в коридор. Во всяком случае, ее движения были куда более сложными и выразительными. Мне показалось, что так могло бы вести себя маленькое и осторожное ночное животное.
Энн тут же встала и вышла следом за ней, сказав отцу:
– Я сейчас вернусь, пап.
Когда мне показалось, что Энн уже достаточно далеко и не может меня слышать, я, качая головой, укоризненно посмотрела на мужа.
– Можно подумать, шестнадцать лет назад именно с тобой была связана пуповиной наша старшая дочь! Впрочем, неважно. Я хотела тебе сообщить, что сегодня на нашу улицу приезжал желтый автобус. – Я старалась говорить спокойно, одновременно очищая от обертки яичный ролл.
– Хм…
– Только и всего? И ты не видишь в этом ничего особенного?
Он пожал плечами.
– Я ведь, кажется, тебе уже говорил, что у нас возникли некоторые изменения в графике. Оповещение соответствующим школам было разослано несколько недель назад. – Он взял у меня из рук ролл с яйцом. – Тебе ведь наверняка не стоит есть еще один ролл, Эл. Это же сплошной холестерин.
Больше всего мне хотелось рявкнуть: Убери свои грязные лапы от моего гребаного ролла! Но я, разумеется, сдержалась и продолжила задавать интересующие меня вопросы.
– Неужели тебе безразлично, кого этот автобус забрал?
– Ну и кого?
– Джуди Грин, нашу соседку.
Я заметила, что глаза Малколма слегка расширились от удивления, но в целом выражение его лица осталось неизменным.
– Малк, ты же хорошо знаешь Джуди! Они с Энн с пяти лет лучшие подруги.
– Да, верно, – признался он. – Пожалуй, я эту девочку помню.
Ну, погоди! Я отняла у него свой ролл и, забыв снять с него промасленную оболочку, злобно куснула, желая показать, что на дерьмовые замечания Малколма насчет избытка холестерина мне плевать.
– Значит, ты, пожалуй, ее помнишь? Ради бога, Малколм, перестань притворяться! Джуди только в прошлые выходные у нас ночевала. Они то и дело с Энн друг у друга ночуют. А в воскресенье утром мы пекли оладьи с шоколадной крошкой, и после завтрака девочки попросили тебя помочь им с домашним заданием. Или, может, ты, черт побери, и этого не помнишь?
Я и не заметила, как вернулась Энн, которая тут же спросила:
– А что нужно помнить?
– Как ты выражаешься, Эл! Последи за речью, – покосился в мою сторону Малколм.
– Нечего делать мне замечания, я не твоя… секретарша! – Теперь я уже окончательно разозлилась. Я давно уже не была так зла, как сейчас, но все же заставила себя умолкнуть и сделать несколько глубоких вдохов, как рекомендует йога, прежде чем заговорить снова, но до конца сдержаться все же не смогла: – Джуди никак не могла провалить тест за прошлый месяц! Никак не могла!
– Секундочку, – вмешалась Энн. – Неужели Джуди провалилась? Но это же просто невозможно! Джуди в нашем классе – натуральная гребаная звезда. Ой, извини, мам! Я хотела сказать, рок-звезда. – Малколм словно ничего не заметил: ни слова досады или упрека. – Короче, мам: провалить тест Джуди никак не могла! – И Энн выбежала из комнаты, ее пальцы в бешеном темпе скользили по экрану айфона.
Когда мы снова остались одни, я, гневно глянув на Малколма, рявкнула:
– Я же тебе говорила, черт побери!
И что же он мне ответил? Ничего. Пожал плечами. Да-да, именно пожал плечами и палочками аккуратно отщипнул кусочек баклажана.
А ведь когда-то я любила мужчину, который сидел сейчас напротив меня. Я полюбила его за ум и обширные знания, за его отношение ко мне – «Я всегда, всегда буду заботиться о тебе, моя дорогая». И долгое время я по собственной воле смотрела на него снизу вверх. Чтобы заполучить его, мне пришлось отказаться от кое-чего очень для меня важного. От чего-то такого, о чем я до сих пор жалею и хотела бы вернуть.
И вот сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, как глупо я тогда поступила и в какое дерьмо в итоге вляпалась.
Глава одиннадцатая
ТОГДА:
Это была последняя суббота сентября, и я в своей квартирке-студии в Йеле, покончив с занятиями, готовилась приятно провести уик-энд. Новая Англия, как всегда осенью, уже начинала хорошеть, покрытая пестрым покрывалом разноцветных листьев; я собиралась взять машину и на все выходные уехать из этого проклятого Нью-Хэвена куда-нибудь на север. Но я точно никак не планировала, проснувшись в субботу утром, чуть ли не час торчать в полном оцепенении посреди крошечной ванной, отделанной дешевой кафельной плиткой, как в придорожном мотеле.
Однако и через час, когда я уже успела сбегать в ближайший «Райт Эйд», я по-прежнему торчала в ванной и, сидя на ледяном фарфоровом унитазе, с тупым упрямством трясла тестом на беременность, словно надеясь сбить одну из двух синих черточек, что так некстати возникли в крошечном окошечке, и тем самым превратить плюс в минус, а возможного ребенка – в ничто.
В начале лета я рассталась с Малколмом – отчасти потому, что моя мать убедила меня, что временное расставание может оказаться весьма полезным для укрепления отношений, но главным образом из-за того, что мне не хотелось, чтобы мой первый бойфренд оказался моим единственным бойфрендом в жизни. Ну и, конечно, отчасти из-за Джо.