Мастер перехвата
Шрифт:
Антон растерялся. Действительно, как они могли допустить такую оплошность? Впрочем, вина в этом лежит в большей части на местных коллегах Линева.
– Надо же, какое совпадение! Но машина действительно куплена на аукционе, где продавался конфискат, проходивший по уголовным делам. Можешь проверить.
– Проверим, – не сводя с Антона взгляда, заверил Гази. – Где проходил этот аукцион?
– Вот этого я сказать не могу, – стараясь выглядеть откровенным, развел руками Антон. – Я взял машину по доверенности у одного из местных стариков. Это он рассказал ее историю.
– Где доверенность?
– Все документы у твоих людей.
– Откуда тебе знать, что это мои люди? – удивился Гази. – Мы ведь не знакомы. Может, я такой же,
– Перед тем, как Джин отправился на встречу с тобой, я наводил справки.
– Интересно, и что же ты обо мне узнал? – Гази прошел к столику и сел на табурет.
– Где, например, найти, – Антон неопределенно пожал плечами. – Чем владеешь.
– А кто посоветовал обратиться ко мне? – Гази хитро посмотрел на стоявшего у дверей мордоворота и вновь уставился на Антона.
– Это моя идея.
– Не хочешь ли ты сказать, что чеченцы будут слушать русского?
– Мы давно вместе, и я ни разу не подводил их, – с гордостью сказал Антон.
– Как познакомились? – продолжал расспрашивать Гази.
– Я покупал у них кое-какой товар.
– Оружие, наркотики?
– Пусть это останется за кадром.
– Нет, так дело не пойдет, – покачал головой Гази. – Я должен знать как можно больше. Мне нужно проверить, обманываешь ты или нет.
– Я знаю, что нас легко вывести на чистую воду, – Антон потер переносицу. – У тебя наверняка есть в Москве связи. Позвони и спроси, кто такой Винт.
– Не советуй, – нахмурился Гази. – Сам знаю, как делать. И фотографию твою, надо будет, пришлют.
Гази ушел. Некоторое время Антон размышлял над разговором. Ничего существенного чеченец не спрашивал. Что еще странно – не топал ногами и не бил. Что они задумали? По поводу легенды Антон особо не переживал. Винт, реально существующий персонаж, хорошо известный в криминальных кругах по кличкам Вася Голубь, Кривой и Смирный. За сутки до отъезда Антона в Новоланск ФСБ провело его задержание. Причем сделано это было так, что никто, кроме трех задействованных в операции сотрудников, об этом не знал. Тут же распустили слух, что профессиональный киллер отправился в бега. Об этом человеке многие знали. Его услугами не брезговали пользоваться директора крупных компаний, банкиры, представители преступного мира. Но в лицо, как правило, видели немногие. Работал он исключительно через так называемых диспетчеров, которые почему-то тоже долго не жили.
Неожиданно внимание Антона привлекли странные полоски и завитки на стене у дверей. Он медленно встал и подошел ближе. Так и есть, через слой серой краски просматривались надписи: Сергей Б. Чита. ДМБ-91., Гаджиев Р. Баку. ДМБ-88…
Практически все стены камеры были покрыты так называемой шубой. Неровности в виде небольших шариков из цемента не позволяли на них рисовать и писать. В разное время она местами отваливалась. Образовавшиеся бреши попросту замазывались цементом. Небольшие, размером с ладонь заплатки стали чем-то вроде страничек записной книжки.
Антон понял, что находится в камере бывшей гауптвахты одной из расформированных частей. Скорее всего, в результате сокращения земля была продана с молотка. Это открытие подняло настроение. Теперь будет несложно найти эту тюрьму, нужно только вырваться отсюда.
По коридору загремело нечто вроде тележки на металлических колесах. Этот звук обрывался у дверей камер. Стучали откидывающиеся кормушки.
– Ужин! – объявил кто-то.
Однако тележка остановилась лишь у трех камер. Антон понял, кормят здесь не всех. Тогда кого? В Москве тоже имелись подобные тюрьмы. О них говорили в прессе и по телевизору. Но поначалу как-то верилось с трудом. Однако в конечном итоге все оказалось правдой. Целые банды, промышлявшие киднеппингом, для удобства в укромных местах устраивали нечто подобное. Туда привозились состоятельные люди, имевшие нелады с законом, или их родственники. Подвергая истязаниям, человеку предлагалось два варианта: позвонить, чтобы оплатили выкуп, или попросить помощи в милиции. В последнем случае недвусмысленно намекали, что исход такого звонка один – смерть. Как правило, все платили. Если учесть, что ежемесячно в столице похищается в среднем около ста пятидесяти человек, можно оценить масштабы этого бизнеса. Огромные деньги позволяли вымогателям легко уходить от правосудия. Видимо, эта зараза поразила и другие города России. Насколько Антон был информирован, людей в таких заведениях избивали, не давали пить, о еде они на все время заточения практически забывали.
Антон прокрался к двери и некоторое время прислушивался к доносившимся из коридора звукам. Вскоре тележка вновь загремела. Теперь собирали посуду.
– А чего пацан плачет? – неожиданно отчетливо услышал он мужской голос.
Ему ответила женщина. Он не разобрал слов, но стало ясно, в одной из камер, по всей видимости, мать и сын. Все становилось на свои места. Именно здесь содержатся родственники Галкина и Белякова.
Теперь оставалось выбраться из этих стен. Антон вернулся на кровать. Мучил вопрос, как дела у Джина. Судя по тому, как Гази разговаривал, можно предположить, что он поверил земляку. Джин рассказал ему, что в столице они работали уже не один год. Не брезговали ничем. Особая статья доходов – торговля оружием. Винт был их клиентом. В начале месяца, не зная, что на него вышла милиция, он притащил на встречу хвост. Люди Джина вовремя заметили машины с оперативными сотрудниками и спецназом. Благодаря тому что они нанесли удар первыми, им удалось уйти. Чувствуя вину, Винт предложил помощь. Он убедил Джина, что после такого инцидента оставаться в городе нельзя.
Так Джин оказался на родине Винта, где у того были подготовлены запасные позиции в виде нескольких небольших квартир, купленных в разное время на чужие документы.
Антон уже начал дремать, когда двери вновь открылись и в камеру вошли уже знакомые Антону парни.
– Вставай! – приказал один из них.
Антон подчинился.
– Давай на выход, – скомандовал другой и посторонился.
В коридоре ему снова надели пластиковый пакет.
– Куда сейчас? – осторожно спросил он.
– Гази сказал отвезти тебя домой, – раздался голос и его вновь, как и днем, взяли за шиворот.
Глава 8
После утреннего намаза Умалат вытряхнул коврик, неторопливо его свернул и еще некоторое время любовался утренним пейзажем. Алый диск солнца приподнялся над горизонтом, окрасив все вокруг в розовые цвета. Лишь горные хребты, из-за которых взошло светило, казались черными. Где-то проблеял баран. Стукнула калитка.
Умалата вновь охватила тоска. Еще пара дней, и он снова покинет родину. Нельзя сказать, что в той же Турции или Англии ему жилось плохо, – однако без того душевного комфорта, который он начинал ощущать с момента пробуждения здесь, где жили его предки, и который присутствовал на протяжении всего дня, какой бы он ни был, пасмурный или ясный. Вдвойне становилось тоскливей, что эта родина стала враждебной. В Чечне его могут в любой момент схватить или убить. Умалат не может открыто ходить по родным улицам, посетить могилы отца и деда. В этот раз он надеялся увидеть жену и детей, но снова не получилось.
«Правду говорят русские, эта война выгодна лишь западу. Ведь на протяжении всех этих лет меня постоянно курировал то англичанин, то турок, – неожиданно с обидой подумал он. – Чеченцы, воюя будто бы за освобождение собственной земли от иноверцев, в большинстве своем действовали по указке из-за границы. Даже зарплата у моджахедов в долларах. А эти унизительные отчеты? Если боевик подрывает автомобиль или танк, он должен снять это на видео. Убил русского, покажи документы. Даже он забрал с этой целью у убитых милиционеров удостоверения. Зачем? Чтобы показать работу, получить очередную похвалу и небольшую подачку».