Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба
Шрифт:
Его голос был слаб, но они его услышали и поняли. Последнее, что он запомнил, перед тем как снова потерять сознание, были сильные руки убру, поднимающие его со стылой земли.
Бренди закончился. Трубка погасла. А солнце, судя по теням, перевалило через вторую послеполуденную отметку. Вероятно, ему следовало поесть, но Карл не ощущал пока потребности в еде. Он аккуратно выложил на стол семь медяков и покинул кабачок с твердым намерением нанести визит князю Семиону. В конце концов, до дома, где его ждала Дебора, с четверть часа ходьбы, а замок князя находился всего в двух улицах к северу.
Улицы в этой части города были прямыми, и на них отсутствовали сточные канавы. Хорошо пахло горячим хлебом и какими-то незнакомыми цветами. Карл шел по ровно пригнанной брусчатке
Он уже был близок к цели своего короткого путешествия, когда, свернув за угол, увидел вывеску «Иван Фальх. Книги и гравюры». Перед лавкой Фальха стояла тележка с запряженным в нее мулом, дверь в дом была распахнута, и два паренька перетаскивали из тележки в лавку тяжелые – судя по тому, как напрягались парни, – закутанные в дерюгу тюки.
«Книги? – спросил себя Карл. – Почему бы и нет?»
Он остановился и, задумчиво глядя на вывеску, стал набивать трубку.
«Князь подождет», – решил, наконец, Карл и, раскурив трубку, пошел посмотреть, какие чудеса скрыты в лавке Ивана Фальха.
В просторной комнате, заставленной столами, на которых лежали стопки книг, гравюры и карты, приятно пахло бумажной пылью и старой кожей. Книги здесь были везде, но прежде всего в шкафах, расставленных вдоль стен, что казалось необычным, так как книжные шкафы только-только начали входить в обиход на крайнем востоке, а эти выглядели очень старыми, такими же старыми, как и вся прочая мебель в лавке. Старым оказался и Иван Фальх. Хозяин лавки стоял сейчас над одной из принесенных с улицы кип. Как и следовало ожидать, под грубой дерюгой оказались все те же книги. Фальх стоял, держа в зубах дымящуюся трубку и сжимая в правой руке нож. Ножом он, по-видимому, только что распорол дерюжный чехол и теперь наслаждался видом аккуратно сложенных перед ним фолиантов. Наслаждение, сходное с переживаниями сластолюбца, ласкающего юную любовницу, было отчетливо написано на его лице, и Карл решил, что пришел в нужное место в правильное время. Человек, который умеет так смотреть на книги, несомненно, в них и разбирается. А поступление нового товара способно иногда удивить чудесными находками и видавшего виды знатока.
Кроме хозяина в лавке находились еще три посетителя. У стола, придвинутого к открытому окну, стоял какой-то немолодой Садовник и перелистывал пергаментные страницы большого и тяжелого на вид фолианта. Насколько мог видеть Карл, на желтоватых листах пергамента, заполненных ровными строчками черных и золотых букв, имелись и многочисленные цветные миниатюры, изображавшие цветы и растения. На нового посетителя Садовник, всецело поглощенный изучением книги, внимания не обратил.
В центре торгового зала широкоплечий крепкий мужчина – по всем признакам моряк из Во – рассматривал старые гравированные карты, разложенные на большом круглом столе. Когда Карл вошел, он на секунду оторвался от своего занятия и поднял на Карла взгляд прищуренных, по морской привычке, карих глаз, но тут же вернулся к своим картам. Третий посетитель, совсем молодой парень в дорогом плаще из лилового шелка, в нерешительности топтался у книжного шкафа, стоящего у дальней стены. У Филолога, по-видимому, разбегались глаза при виде собранных там сокровищ, и он ни на чем не мог остановить свой выбор. И уж тем более он был не в состоянии обратить внимание на такую мелочь, как новый человек, зашедший в книжную лавку.
Карл неторопливо подошел к хозяину и, вежливо поздоровавшись, посмотрел на разложенные у их ног книги. Верхняя книга в первой стопке – не слишком большая, но зато очень толстая – называлась «Наместническая война и основание великих городов северного побережья, с комментариями и рассуждениями о пользе морской торговли, развитии и процветании ремесел и свободной коммерции в несвободном мире. Сочинение достославного Леона из Ру, кавалера и полномочного министра». О такой книге Карл никогда не слышал, но, что бы ни было в ней написано, она стоила тех денег, которые Фальх мог за нее запросить, а Карл был готов заплатить, потому что ее написал Мышонок. А вот о второй книге Карл не только слышал, он даже несколько раз держал ее в руках, хотя это и очень редкая книга.
– С вашего позволения, – сказал он, наклоняясь и беря в руки трактат Августа Шорника «Славные мечи».
О да, это уже как минимум третий раз он держал ее в руках. Но как-то так вышло, что Карл ни разу эту книгу не открывал. Не складывалось как-то или, наоборот, так складывалось.
Значит, пришло время, решил он и раскрыл книгу.
Глаза побежали по строчкам и…
– Рассказ седьмой, – прочел он. – Убивец, меч-шпага маршала Гавриеля Меча.
«Случайность? – подумал Карл отрешенно. – Или кто-то взялся мне ворожить?»
– Я беру обе книги, – сказал он хозяину. – Эту и вот эту, о Наместнической войне. Сколько вы за них хотите, мастер Иван?
Старик смерил его оценивающим взглядом, но ничего по поводу столь быстрого, а значит, несколько легкомысленного выбора не сказал. Он посмотрел на книги, пожевал нижнюю губу и, пожав плечами, запросил восемнадцать золотых. Карл не стал торговаться, он достал кошелек, отсчитал восемнадцать марок, добавил немного меди и попросил, чтобы мастер Иван послал кого-нибудь отнести покупки художника Карла Ругера в дом Хромого Плотника, что на Льняной улице. Хозяин заверил Карла, что не пройдет и часа, как книги будут на месте. Карл поклонился и направился к выходу, чувствуя на себе скрестившиеся взгляды войянского моряка и хозяина книжной лавки, но не показывая вида, что знает об их внимании к своей особе. По пути он только на минуту задержался рядом с Филологом, выбравшим, наконец, что-то в огромном шкафу и уже начавшим это что-то, толстое, в дорогом золоченом переплете, читать. Но почитать спокойно Карл ему не дал.
– Прошу прощения, мастер, – сказал Карл, тронув юношу за плечо. – Но у меня к вам маленькая просьба.
Юноша вздрогнул от неожиданности и непонимающе посмотрел на Карла.
– Передайте, пожалуйста, сообщение для Даниила Филолога, что известный ему Карл Ругер из Линда желал бы с ним поговорить.
Князь Карла, естественно, не принял. Княгиня Клавдия тоже. Время было неурочное, да и кто он такай, Карл Ругер, чтобы сильные мира сего меняли из-за него свои планы. Чего-то в этом роде Карл, в принципе, и ожидал, но одновременно ему казалось уместным и правильным навестить резиденцию князя и напомнить, что он готов выполнить данное князю обещание и написать портрет княгини. По правде говоря, Карл был должником Семиона, поскольку не в последнюю очередь благодаря доброй воле князя уже три дня жил в Сдоме не как раб города, а как вольный художник. Впрочем, имелись у Карла и другие соображения. Князь показался ему человеком прямым и порядочным, насколько вообще может быть порядочным пусть и номинальный, но все-таки хозяин такого города, как Семь Островов. Но, с другой стороны, врагами не рождаются, ими становятся, и такую гипотезу без проверки сбрасывать со счетов не следовало. Даже то, что князь не поспешил его принять, еще ни о чем не говорило, хотя и свидетельствовало скорее в пользу князя и княгини, чем наоборот.
Погуляв с полчаса по приемным залам, где стояли и сидели группами или неторопливо прогуливались парами и в одиночку придворные, Карл передал свое послание одному из секретарей княгини и пошел прочь. Делать в замке ему было более нечего. Однако тут же выяснилось, что даже такой случайный визит, как этот, мог принести неожиданные и странные плоды. Карл выходил из дворца, а навстречу ему по лестнице поднимался высокий грузный мужчина, роскошная одежда которого – черный бархат, расшитый серебром и брильянтами, белоснежные кружева – и немалая свита указывали на его высокое положение.
Их взгляды встретились, и вельможа сбился с шага, а Карл удивленно поднял бровь.
«Выходит, я не ошибся, – покачал он мысленно головой, проходя мимо сенешаля Эфраима Гордеца. – Уменьшительное от Эфраим не только Эфи, но и Эф».
– Тут приходил мальчик. – Сейчас глаза Деборы опять были голубыми. – Он принес книги…
Она выглядела озабоченной, но вряд ли ее настроение было связано с купленными Карлом книгами. Судя по тому, как она на него смотрела, Дебора пыталась понять, не угодил ли Карл в еще большие неприятности, чем те, которые случились прошедшей ночью.