Мастер
Шрифт:
– Ну вот, еще одна легенда, – произнес Генрих. – Похоже, вокруг Валаамского монастыря образуется новое Братство девяти неизвестных с целью недопущения октябрьского переворота. А уж какими подробностями и сказаниями все это обрастет за три столетия – и подумать жутко. Интересные все-таки формы приобретает информация, просочившаяся в неподготовленное общество.
– Да уж, натворили вы дел со своей экспедицией, – укоризненно покачал головой Артем, глядя на Басова. – В Литве – да и по всей Европе – сейчас чернокнижники хранят гильзы от ваших автоматов, как сосуды для доставки чертей и злых духов из ада,
Басов со вздохом опустил голову.
– Ладно, друзья, – положил на стол тяжелую ладонь Рункель. – Что было, то прошло. Давайте думать о будущем.
Глава 71
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Когда Петр проснулся, у него было такое ощущение, будто он вынырнул на поверхность с пятиметровой глубины. Сознание возвращалось медленно. С ним стало проявляться и окружающее. В душных сумерках летней ночи он лежал на верхней полке грохочущего на стыках плацкартного вагона.
– Как я сюда попал? – пробормотал он. – Откуда и куда я еду?
Неспешно, но последовательно память начала прокручивать события прошлых дней. Заманчивое предложение неведомо откуда взявшегося бизнесмена принять участие в экспедиции в параллельный мир, в эпоху Ивана Грозного. В эпоху, на изучение которой он потратил столько лет. Аванс, триста долларов. Боже, как они выручили семью! В Университете пришлось взять отпуск за свой счет “по семейным обстоятельствам”. Жене пришлось соврать, что уезжает в дальнюю экспедицию на раскопки. Поездка в Псковскую область на машине с Доченко. Четырехнедельный тренинг на военной базе с какой-то группой спецназа и угрюмым замкнутым фехтовальщиком, ходившим с казацкой шашкой. Потом – большой облом. Эксперимент провалился. Аппаратура перегорела. Коридор в иное измерение потерян и восстановить его не представляется возможным. Подписка о неразглашении. Категорический отказ Доченко выплатить какую-либо дополнительную сумму сверх аванса. Скажи-де спасибо, что и те деньги вернуть не заставили. Финальная попойка с ребятами из спецгруппы. И вот его в полубессознательном состоянии везут на армейском УАЗике во Псков и сажают в какой-то проходящий поезд. Все.
Нет, не все. Ему показалось, что перед пробуждением он видел и слышал нечто… Чего упускать нельзя. Наверняка это был сон. Но очень важный… и бесповоротно забытый. При любой попытке восстановить что-либо в памяти возникала только гнетущая, душная темнота. От бессилия и головной боли он застонал и откинулся на подушку.
В коридоре вспыхнули люминесцентные лампы.
– Петербург, граждане, через полчаса прибываем в Петербург. Витебский вокзал, – прокричала противным голосом проводница, пробегая по вагону.
Петербург? В сознании всплыли на мгновение шпили католических соборов и карета, грохочущая по булыжной мостовой меж аккуратных немецких домов. Картинка промелькнула и исчезла. Что за бред? Вспомнился “Медный всадник”, Исаакий, Невский проспект, запруженный машинами. Теперь порядок.
Громко запела вагонная трансляция. Потом пошли новости. Где-то возбуждено против кого-то уголовное дело. Президент Владимир Владимирович Путин что-то сказал о вступлении в ВТО. Ага, надо вступать. Происшествия:
Потом была толчея у туалетов, ссора соседа с проводницей. Поиски своего рюкзака в темноте багажного отсека, завершившиеся успехом на третьей минуте.
Словно во сне он вышел на перрон и медленно пошел к массивному зданию вокзала, держа рюкзак на одном плече. Вокзал жил своей неустанной жизнью. Носильщик катил тележку, с надеждой заглядывая в лица пассажиров и ища клиентов. Пожилые дачники с массивными рюкзаками за плечами неслись, стремясь успеть на раннюю электричку. Свернув в боковой проход, он прошел через неширокий проезд и спустился в метро.
Станция “Пушкинская”. Кто такой Пушкин? Род Пушкиных жил под Москвой… Господи, Александр Сергеевич Пушкин, великий русский поэт. Лицей, Болдино, Михайловское, Черная речка. Боже, как болит голова. И этот странный, необычный поезд. Почему необычный – для него, коренного питерца?
Он вышел на станции “Маяковская” и медленно пошел к дому. Город просыпался. Первые машины уже спешили куда-то по Невскому. Невский, милый Невский, как хорош ты был с сиреневым садиком на вокзальной площади, и зачем тебя изуродовали этим зубилом?
Какой здесь тяжелый воздух! Дышать невозможно. Да, после месячного сидения во псковских лесах в Питер возвращаться тяжеловато…
Он неспешно прошел по улице Маяковского и свернул в знакомый с детства дворик. Тяжело переставляя ноги, поднялся по лестнице и открыл дверь.
Заспанная Маринка выскочила в коридор прямо в ночной рубашке и удивленно уставилась на него.
– Господи, – всплеснула она руками, – ты на себя не похож! Ты же сказал, что это на несколько месяцев.
– Да, отменили, – поморщился Петр. – И кроме аванса больше ничего не выплатят.
– Ну и черт с ним, – вдруг повеселела Маринка. – Слушай, я тебе такое расскажу…
– Подожди, – загораживаясь от слабого света, проникающего в коридор из комнаты, словно от луча мощного прожектора, он отвернулся к зеркалу. Оттуда смотрело на него лицо предельно уставшего молодого человека.
– Да, это я, Петр Назаров, тридцати двух лет от роду, – пробормотал он, тупо глядя в зеркало. – Но чего-то не хватает…
Он поднес руку к лицу, и только тут понял чего – шрама у левого виска. “Какой шрам? – удивился он. – Не было у меня никаких шрамов!”
И тут без того мутное изображение в старом зеркале стало еще менее четким, и сквозь него проступило нечто иное.
…Пороховой дым клубами плыл над свинцовыми водами Балтийского моря. Ядра, падая в воду, вздымали фонтаны брызг. Их корабль начал медленно разворачиваться в сторону эскадры противника.
Войдя в пространство между кормой и носом двух шведских кораблей, судно снова изрыгнуло огонь из обоих бортов. Было видно, что залп нанес кораблям страшные разрушения. Через несколько минут в это же пространство вошел их союзник, также дав залп обоими бортами. В это же время они совершили хитрый маневр, подошли к одному из противников и почти в упор дали залп из всех орудий. Страшный треск от ломающихся досок донесся со стороны врага. Он начал крениться и тонуть. Крики радости огласили палубу победителя.