Мастера кругов. Тетралогия
Шрифт:
Во тьме вселенной, там, где кончаются звезды, и начинается лишь пустота, он обрел цель в жизни и право стать могущественным правителем всего мира, пусть даже на побегушках, но это лучше, чем быть мертвым. И только бессмертный император Аганадриус стоял у него на пути вместе со своим народом.
Глава 8. Последняя надежда
Глава 8
Последняя надежда
Я видел, как миллионы мастеров сливались воедино в смертном танце,
и столько же светил горело ярче звезд и потухало в миг.
Я видел, как армады рассыпались в пустоте пространства,
И одинокий странник целую империю воздвиг.
Я видел ренессанс эпох и их закат и много
Но битву тех двоих я не забуду никогда, и даже если недуг мозг мой поразит,
Я расскажу и напишу поему
О битве славной Дарбрелта и Илиана.
Мастер слова, поет и воин Нальвариус(с)
Все телеканалы, каждый репортер, журналист и любой гражданин, обсуждали последнюю новость – изгнание Дарбрелта. Алутар выступил с официальным заявлением, где назвал Дарбрелта жалким трусом и предателем, заявив, что тот желал убить всеми любимого императора и занять его трон. Алутар говорил о том, что Кровавый Патриот задумал пожелать в случае победы на турнире полномасштабное нападение на Рениан и захват власти, что все это время он лишь притворялся верным сыном империи, пока сам строил козни.
В знак доказательства несколько косвенных доказательств, но которых было достаточно для верующих в каждое его слово ренианцев с промытыми мозгами. Плюс император воспроизвел запись с вырванными из контекста словами Дабрерлта, где тот посылает его и всю военную верхушку. Теперь вся вселенная не могла замолчать, без умолку болтая о предателе Дарбрелте, но если в империи Рениан в это поверили многие, то в мире дела обстояли несколько иначе.
Среди оставшихся воинов турнира в это никто не верил и лишь плевались в сторону подобных высказываний. Джорелл был рад, что теперь у Рениан больше нет Дарбрелта, а Мальдрус посмеялся и сказал, что маленький Алутар только что прилюдно затянул веревку на своей шее и с криком «Я дурачок», сиганул вниз. До начала нового боя оставались считанные часы, и все гадали, нужна ли теперь Дарбрелту победа? Это в том случае, если он все же не предатель, а если нужна, то зачем?
– Как думаешь, неужели он мог предать свой народ, или это какой-то хитрый ход от ренианцев? – недоумевающе спросил Джорелл Илиана.
– Не думаю, что это ход или действительно предательство. Я скорее поверю, что это Алутар предал Дарбрелта, чем тот свою любимую империю. Они что-то не поделили, и император был вынужден приступить к таким мерам.
– Не поделили? Может, Дарбрелт, наконец, понял, кому он служит и что натворил по его приказу.
– Хм… Ему плевать на то, что он сделал ради империи, возможно Дарбрелт узнал об императоре Алутаре нечто такое, что заставило его задавать лишние вопросы. В любом случае, сейчас Дарбрелт остался совершенно один, даже друзья не решатся помочь ему, боясь гнева императора, отныне империя Рениан для него действительно закрыта, остается искать помощи в других местах.
– Значит, нужен кто-то, кому Алутар насолил больше всего, и кому хватит лишь доказательств, для того, чтобы переломить хребет императору?
– Марендрайт! – хором воскликнули приятели.
***
– Ты согласен на мои условия?
Дарбрелт беседовал с Марендрайтом на веранде покоев хранителя. Фельсонту нравилось, что Кровавый Патриот прибежал к нему просить о помощи, но не было никаких щенячьих глаз и мольбы, условия были четкими и озвучены один раз. В обмен на всю информацию о планах Алутара, Дарбрелт требовал ни в коем случае не раскрывать информацию о проекте под названием «Цепь императора».
Марендрайт не понимал этого, как тот все еще может защищать ренианцев после такого предательства? Почему бы не уничтожить Алутара раз и навсегда, стерев его репутацию великого и добродушного правителя? Дарбрелт был не приклонен, говоря, что пусть лучше народ будет в сладком неведении, чем уничтожит друг друга в кровопролитной гражданской войне. Кровавый Патриот понимал, что если даст этому случиться, то другие империи растерзают ренианцев и уничтожат, этого он не мог допустить, вернее, приложить к этому руку. Он больше не защитник ренианцев, они отказались от него не моргнув и глазом, даже не смотря на всего его прошлые боевые заслуги.
Дарбрелт был их последней и единственной надеждой на мир, их защитником, но ему плюнули в душу, поверив в слова предателя о предательстве истинного сына Рениан. Он больше не хотел защищать этих планетарцев, пусть они сами позаботятся о себе, а если не смогут, то пускай катятся в ад вместе с ублюдком Алутаром, но прикладывать хоть какие-либо малейшие усилия для уничтожения своего народа, Дарбрелт все равно не мог. Обличие верного защитника ренианцев крепко засело в его душе, сделав единым с этим ощущением.
Одна битва, десять, сто, тысяча, миллион, какая разница, сколько бы выиграл Дарбрелт? Он понимал, что рано или поздно нашелся бы клинок, что поразил его насмерть, и тогда ренианцы все равно бы пришли к тому, куда все это время их вел Алутар, видя в них лишь инструмент для достижения своих амбиций. Дарбрелт уверял Марендрайта, который всеми силами вцепился в эту папку, что даже если он все обнародует, то, скорее всего, простые ренианцы ему не поверят, ведь им скажут, что все это просто злые проделки империи хранителей, что давно хотят развязать с нами войну. Так было всегда, ренианцев вечно запугивали выдуманными врагами, а те охотно верили.
С большим тяжелым вздохом Марендрайт отказался от своей затеи, согласившись на условия Дарбрелта, но папка все равно оставалась у него, на всякий случай. Они прошли внутрь и сели за стол, где их ждал долгий разговор, во время которого большинство грязных делишек Алутара будут рассказаны тому, кто может отмыть эту грязь.
***
Илиан много думал перед предстоящим боем, чувствуя неожиданно свалившуюся на него ответственность, о которой он даже и не подозревал. Совсем недавно, внезапно для себя Илиан понял, что является последней надеждой своего народа на возрождение. Если он проиграет, илкарцы окончательно падут духом и больше не воспрянут, они совсем разочаруются в себе и своих силах, будут чувствовать себя ничтожными и ни на что не годными, если даже их сильнейший воин не смог победить. Жалкие остатки народа попросту исчезнут навсегда, предпочтя развитию медленное забвение.
Не забыл он и о Гринтреде, который сбежал на Виномниусе, трусливо поджав хвост. Где он теперь? На этот вопрос у него не было ответа, обладатель единственных во вселенных нефритовых глаз, Илиан догадывался о великом потенциале Гринтреда, сумей тот полностью раскрыть его. Прямой наследник рода Делдарк, какую роль он сыграет в будущем вселенной? Илиану было бы любопытно посмотреть на это.
Он начал думать о сделанном и тех делах, которые не успел завершить, будто бы уже заранее приготовился к смерти, будто знал о своей гибели. Аренлэйк, Гринтред, те, кого он растил, словно родных детей, предали его, может потому, что Илиан и вправду плохой отец? Илкарец много раз думал о том, чтобы завести родных детей, и возможно, они у него были, только вот он о них не знал. Однако какую бы жизнь такой отец мог предложить своим детям? Мотаться с ним по всей вселенной и убивать негодяев? Ни друзей, ни обычной жизни, лишь круговорот сплошного насилия, в котором можно захлебнуться.