Мастера острых сюжетов
Шрифт:
В этот вечер я обошел вокруг дома, увидел, что в спальне горит свет, и в десять минут одиннадцатого позвонил в дверь. Слуга впустил меня — тогда я и заставил его дернуть себя за бороду — и сказал, что хозяин в спальне. Я уже знал, как поступить со слугой. На открытке я написал его тюремный номер и добавил: “Смывайся, да побыстрей”. Я очень не хотел, чтобы его допрашивала полиция.
Он пошел впереди меня к лестнице, и в этот момент я бросил конверт на стол в холле. Во внутреннем кармане пиджака у меня были две свечи — часть моего замысла. Слуга провел меня в спальню, и я вновь оказался в обществе человека,
Лексман умолк. В комнате царила мертвая тишина. Мередит откинулся на спинку кресла, опустил голову и, скрестив на груди руки, пристально смотрел на друга.
Начальник полиции нахмурился, сжал губы и, поглаживая усы, исподлобья поглядывал на Лексмана. Француз сунул руки в карманы и жадно ловил каждое слово. Русский бесстрастно наблюдал за всем происходящим. О’Грейди жевал погасший окурок сигары и при каждой паузе перебирал ногами, с нетерпением ожидая развязки.
Джон Лексман продолжил свой рассказ:
— Я закрыл за собой дверь. Кара слез с кровати и встал мне навстречу.
— Рад вас видеть, мистер Гэзеркоул, — произнес он своим шелковым голосом и протянул руку.
Я молчал и смотрел на него, ощущение радости — такого я никогда ранее не испытывал — распирало мою грудь.
В это мгновение он все понял и потянулся к телефону, но я не дал ему этого сделать. Горечь пережитого, пытки голодом и холодом удвоили мои силы. Сбросив с руки деревянный чехол, который мне сделали в Париже, я скрутил его, как ребенка, швырнул на кровать и, опустившись на одно колено, склонился над ним.
— Кара, — сказал я, — вы умрете. К сожалению, я не могу убить вас так, как вы убили мою жену.
Он пытался что-то сказать, но, сжав его обмякшие руки, я прошептал ему на ухо:
— Никто не узнает, кто убил вас, Кара, подумайте об этом. Я выйду из вашего дома, и тайна окутает вашу смерть. Ваши письма будут прочитаны, история вашей ужасной жизни станет достоянием гласности.
Я выхватил нож, и через мгновение все было кончено. По-моему, он умер сразу. Я оставил тело на кровати и пошел к двери. У меня было маю времени. Я достал из кармана свечи — от температуры моего тела они стали мягкими.
Я поднял засов и вставил маленькую свечу между ним и гнездом, куда он должен опускаться. Под действием жары в комнате она должна была изогнуться и выпасть на пол. Тогда под собственным весом запор упадет прямо в гнездо.
Теперь нужно было заняться телефоном на ночном столике. Рядом с ним лежал нож для вскрытия конвертов. Я положил его на серебряную табакерку, просунул один конец под трубку, а под другой подставил вторую свечу. Мне пришлось ее немного обрезать. Единственные две толстые книги, которые я увидел в комнате, использовал в качестве груза.
Ужасная жара в комнате должна размягчить воск, и тогда под весом книг нож сработает, как рычаг, и сбросит трубку с аппарата. Единственное, чего я не знал — сколько времени для этого потребуется. Я надеялся, что Фишер прочитал мою записку и сбежал. Но, приоткрыв дверь, я услышал его шаги и понял, что роль Гэзеркоула еще не сыграна до конца.
Я повернулся лицом в комнату и продолжил разговор с порога. В этом было что-то ужасное, но мне вдруг стало смешно, я готов был расхохотаться.
Шаги Фишера приближались. Я осторожно закрыл дверь, а в мозгу билась одна мысль —
Чтобы укрепить свое алиби, затеял с Фишером разговор. Я понял, что он еще не увидел конверт на столе. Прошла минута, другая, и я услышал, как лязгнул запор в спальне. Все произошло даже скорее, чем я ожидал. На всякий случай спросил Фишера, что это значит, и он мне все объяснил. Я спустился по лестнице, не умолкая ни на секунду. Выйдя из дома, остановил такси на Слоун-сквер и отправился к себе. Чтобы не тратить времени, надел вечерний костюм перед визитом к Каре. Мне хватило десяти минут. Я сбрил бороду и, не отличаясь от тысяч горожан, торопившихся на вечерние мероприятия, прямо с Виктория-стрит отправился в Скотланд Ярд. Во время моего разговора с начальником полиции сработала вторая свеча и прозвучал сигнал тревоги, но это чистое совпадение по времени, и, пока мистер Мэнсус не сказал, что это звонок из дома Кары, я об этом даже не подумал. Вот и все, — вздохнул облегченно Джон Лексман, словно освободившись от тяжкого груза. — Вы можете поступить со мной, как посчитаете нужным. Руки Кары по локти замараны в крови невинных жертв. Я выполнил задачу, которую сам себе поставил, ни больше ни меньше. Я хотел уехать в Америку, но чем ближе был день отъезда, в моей памяти все яснее вставало прошлое, планы, которые мы строили с моей милой Грейс…
Лицо Лексмана побелело, он сжал руки и сел на низкий столик.
— Вот и все, конец, — вновь произнес он с уже горькой улыбкой.
— Не совсем.
Мередит вздрогнул и обернулся. Эти слова принадлежали Белинде Мэри.
— Я хочу продолжить рассказ, — сказала она.
“Она прекрасно держится”, — подумал Мередит (когда он думал о Белинде Мэри, слово “прекрасно” присутствовало неизменно).
— Почти все в вашем рассказе, мистер Лексман, чистая правда, — сказала девушка, не обращая внимания на недоуменные взгляды со стороны мужчин. — Но мистеру Каре все же удалось обмануть вас еще раз.
— Что вы имеете в виду?! — воскликнул писатель, с трудом поднимаясь на ноги.
Вместо ответа она встала, подошла к двери и отбросила в сторону штору. Мгновения ожидания показались всем вечностью, но вот в комнату вошла изящная, бледная и прекрасная…
— О Боже, — прошептал Мередит. — Грейс Лексман!
Глава XXIII
Все вышли. Джон и Грейс остались вдвоем. Им казалось, что сами небеса приняли их, и туманное счастье, недоступное для всех смертных, окутало их своим покрывалом. В холле Белинду Мэри окружили все остальные.
— Как вы видите, она находится в полном здравии. Кара не нанес ей ни малейшего вреда, он просто играл на его чувствах, а мистер Лексман поверил ему, да у него и не было выбора. Он солгал Грейс, что ее муж умер, так же, как и Джону, сказав тому о смерти супруги. После этого он вывез Грейс в Англию.
— Что? — с недоверием спросил Мередит.
— Да, он привез Грейс Лексман сюда, — ответила девушка с улыбкой. — Это может показаться абсурдным, но вспомните, у него была яхта, способная доставить его в любой порт, а перевезти пленницу на Кадоган-сквер в автомобиле и вовсе не составило труда. Слуг он, вероятно, отправил из дома на некоторое время, так как никто из домашних ничего не заметил. Я нашла ее в нижнем подвале.