Мастерица провокаций, или Одной ночью перечеркнуть все в жизни мужчины
Шрифт:
– Например?
– После одной ночи с мужчиной считают, что имеют на него все права, и стараются затащить его в загс.
– Зачем?
– Затем, чтобы загнать его в мышеловку. Они начинают изводить его звонками, признаваться в любви и претендовать на его собственный уклад жизни. Ты совсем другая.
– Какая?
– Ты не признаешься мне в любви.
– Конечно, – рассмеялась я. – А почему я тебе должна признаваться, если я тебя не люблю?
– Ты не тащишь меня в загс.
– Конечно. Что я,
– Именно это мне в тебе и нравится. Ты честно сказала, что приглашаешь на недельку на море и берешь все расходы на себя. Что мы будем есть фрукты, купаться в море, загорать и трахаться. А затем ты отвалишь мне денег в знак благодарности, что я дал тебе путевку в жизнь и вывел в люди. Ты особенная… Только не подумай, что я какой-то альфонс. Я встречаюсь с девушками, вожу их по ресторанам, делаю подарки. Одной даже купил квартиру. Просто с тобой совсем другой вариант. Ты высоко взлетела.
– Надо же!
– Ты не пытаешься набить себе цену и не строишь из себя невесть что. Ты такая, какая есть… Ты просто наслаждаешься жизнью. Я не встречал подобных женщин. На твоем лице написано, что ты всем довольна и тебе ни от кого ничего не надо.
– Ты не видел мое лицо раньше, – грустно улыбнулась я и прибавила газу.
Вскоре я остановила кабриолет, вышла из машины, разминая затекшие ноги. Владимир вылез следом за мной и, подойдя ко мне сзади, обнял за талию.
– Устала?
– Есть немного.
– Давай я поведу машину.
– Пожалуйста.
– Если бы ты только знала, как сильно я тебя хочу. У меня там прямо все шевелится.
– Неужели шевелится?
– Ты должна почувствовать это задом…
– Я чувствую.
– Тогда, может, трахнемся прямо в машине?
– А может, подождем до Коктебеля?
– Хорошо, давай подождем. Я терпеливый.
– Ты есть не хочешь? Может, где-нибудь перекусим?
– Как скажешь.
Освободившись от объятий Владимира, я достала кухонное полотенце и постелила его на капот. Затем вытащила сумку с маминой провизией и накрыла стол. Владимир внимательно смотрел за мной и умилялся моей непосредственности.
– Первый раз вижу пирожки на капоте дорогого кабриолета.
– Это мама наготовила, я не могла ей отказать.
– Ну, если мама наготовила, то мы просто не имеем права это не есть. И все же меня удивляет твоя непритязательность. Женщина, привыкшая к комфорту и дорогим ресторанам, лопает мамины пирожки на капоте собственной машины.
После обеда мы снова тронулись в путь. Теперь за рулем сидел Владимир.
У меня зазвонил мобильный.
– Слушаю, – сказала я.
К моему величайшему удивлению, звонил Костик. Он был возбужден и тарахтел, немного запинаясь:
– Света, это твой муж, – быстро выпалил он.
– Дорогой, ты уже давно мне не муж. Мы разведены. Забыл?
– Я не спал всю ночь.
– Надо же. А почему?
– О тебе думал.
– С каких это пор?
– Ты, Светка, не язви. Я тебе истинную правду говорю. Я тебя не обманываю. Ты вчера со мной правильно поступила. Я на тебя нисколько не обиделся. Я заслужил такое отношение. Понимаешь, заслужил… Я больше не могу жить с этой психопаткой.
– С какой психопаткой? – прикинулась я, что не понимаю о ком речь.
– Ну, с этой, с которой сошелся…
– Ты про свою жену, что ли, говоришь?
– Да какая она мне жена? Моя жена ты, а это вообще непонятно кто. Я на ней и женат-то всего ничего. Она давно уже все уши прожужжала, что нам лучше всего разбежаться. А вчера после того, как я тебя увидел и понял, что мне нужна только ты, я ей сказал, что ухожу, так она мне такой скандал закатила, кричала, что никуда не отпустит, и даже вены себе вскрыла…
– Костик, я не понимаю, зачем ты мне все это говоришь? – резко перебила я бывшего мужа.
– Ты же меня раньше всегда слушала. Я тебе всегда все рассказывал. Ты же редкостная женщина, Светка, уникальная. Ты слушать умеешь, а это дано не каждой женщине.
– Если тебе нужны свободные уши, то рассказывай, пожалуйста, о твоих проблемах кому-нибудь другому. У меня своих полно.
– Свет, ну кому я расскажу, если не тебе? У меня же, кроме тебя, никого нет!
– У тебя и меня нет.
– Свет, ну плохо мне сейчас. Ох, как плохо… Она ведь просто меня шантажировала. У нее силы воли бы не хватило это сделать. Она ведь и запястье-то толком не порезала. И все же я боюсь оставить ее одну. Она может устроить пожар, может сброситься с балкона, слишком много пьет в последнее время, уже белая горячка началась. Она у меня уже столько крови выпила, стерва. Я больше так не могу! Понимаешь, не могу! Если все это будет продолжаться, то я сам наложу на себя руки! Просто возьму и наложу!
– Давно пора, – безразлично ответила я.
– Ты думаешь, я шучу? Я не шучу! Я не такой, как эта психопатка. Я совсем не такой. Она ведь не дура, резала вены совсем неглубоко. Надеялась выжить. Она знала, что не умрет. Она это знала. Я больше не могу с этой дурой! Не могу!
– Что ты хочешь от меня?
– Я хочу знать, примешь ли ты меня обратно? Ты должна хорошо подумать, все-таки у нас двое детей. На свете полно безотцовщины. Ты должна подумать о детях. Ты просто обязана о них подумать!