Мастон, Джарун и прочая нелепица
Шрифт:
— Влада! Почему ты тут сидишь? Почему не спишь? Он тебя чем-то обидел?!
— Кто? Мастон? Нет, что ты! С чего ты решил?
— Тебя не было так долго… Я подумал…
— Что?
— Что ты и Мастон… Впрочем, неважно! Ты рассказала обо всем сердцу Саффтукса?
— Да, Ангарет, рассказала, — вздохнула Влада печально.
— Значит, миссия выполнена? Хочешь, я верну тебя обратно? Не в Тахурию, конечно, но хотя бы к нашим друзьям?
— Увы, Ангарет! — развела руками девушка. — Чтобы Мастон смог нам помочь, я должна сперва выполнить последнее условие задания! И, кстати, об этом! Нам нужно срочно поговорить!
Кто кому разбил сердце?
Кто кому разбил сердце?
— Прости, Влада, но, по-моему, ты несешь чушь! — выдал артефактор, выслушав версию Влады. — Почему ты считаешь, что у меня два сердца и оба они разбиты? Да еще и каким-то образом собираешься их соединить в одно?
— Ну как же! — горячо возразила девушка. — Вспомни, что ты мне рассказывал у себя дома!
Ангарет непонимающе уставился на нее, даже бровь одну загнул.
— Ну? Вспомнил? — подпрыгивая на месте, спросила Влада.
— О чем?!
— О Джаруне же!!! — всплеснула она руками. — Ты говорил, что та белка-монстр вселилась в тебя! А значит, в твоем теле вы обитаете сейчас вдвоем! Следовательно, у вас два сердца!
— Ну… допустим! — с сомнением проговорил маг. — Но с чего ты взяла, что они разбиты?
— А разве ты не сожалеешь о своем поступке? — прищурилась девушка. — Не ты ли убивался, что не можешь исправить то, что натворил два года назад?
— Признаю, — вздохнул тот. — Если бы я мог знать, к чему приведет моя гордыня…
— То есть, ты в себе разочарован, не так ли? — спросила Влада и, дождавшись кивка поникшего Джаруна, продолжила. — А разочарование приводит к сожалению, к самоедству, зачастую даже к депрессии! Именно о таком состоянии обычно и говорят: «разбитое сердце»!
— Хм, — задумался маг, — ну ладно, предположим, у меня сердце разбито. А второе-то разбитое сердце у кого? У Джаруна номер два, что ли?
— А ты подумай, из-за чего этот Джарун номер два, как ты его называешь, так издевается над тобой?
— Потому что он изначально был создан, чтобы творить злые дела? — предположил мужчина.
— Даже если и так, но ведь он портит жизнь именно тебе!
— Почему же? Он же бросался на любого, кто меня окликал! И, уверяю тебя, им в первое время доставалось тоже немало! Да и именно он начал превращать магов в недолюдей, вместо того чтобы лишь создавать иллюзии…
— Ну, скажем честно, бросался на людей все-таки ты, Ангарет, а не оживший артефакт, — как можно спокойнее, чтобы не разозлить его, заметила Влада. — По крайней мере, все безусловно видели именно тебя, и именно тебе приходилось отдуваться из-за проделок твоего альтер-эго! Может быть, Джарун номер два тоже на тебя смертельно обижен и поэтому пытается тебе отомстить, выставив неуправляемым монстром тебя?
— За что это он на меня обижен? — фыркнул артефактор. — Что плохого я ему сделал?
— Хорошо, подойдем с другой стороны к этому вопросу, — вздохнула девушка, усаживаясь на свое место.
Ангарет, нахмурившись, сел в то кресло, где недавно сидел Мастон, и приготовился внимательно слушать. Хотя пока ему и не удавалось никак поймать мысль Влады, но маг чувствовал, что разгадка может быть близка, какой бы абсурдной ни казалась идея девушки.
— Скажи, пожалуйста, Ангарет, чем ты занимался до того, как создал Джаруна номер два?
— Создавал артефакты.
— Правильно! А для чего?
— Я же рассказывал: чтобы они помогали простым людям решать проблемы в обыденной жизни.
— Верно! То есть каждый твой артефакт создавался для какого дела — для доброго или злого?
— Конечно, доброго! — воскликнул артефактор с возмущением в голосе.
— Вот именно! — обрадовалась девушка, щелкнув пальцами.
Ангарет непонимающе уставился на Владу:
— И? Что это значит?
— Ох, как же с тобой сложно! — вздохнула она. — Ладно, подведу итоги сама. Ты — артефактор. Ты посвятил свою жизнь тому, чтобы облегчать быт другим людям, создал множество артефактов с благими намерениями. И всего лишь раз, заметь, один единственный раз! в своей практике создал артефакт со злым умыслом! И именно этот артефакт ожил и вселился в тебя! Как думаешь, если он живой, то умеет мыслить? Обладает душой и сердцем? И не обижен ли он на тебя за то, что ты заставил его причинять людям страдания? Другими словами, Ангарет, ТЫ разбил ему сердце!
Ошеломленный этим заявлением, маг некоторое время смотрел на Владу с растерянным видом, не зная, что ответить и как реагировать на ее заявление.
Девушка же, закончив излагать свою мысль, тоже замолчала и теперь ждала ответной реакции мужчины. Ей казалось вполне логичным такое объяснение ситуации. Ангарет не может простить себе необдуманный поступок, приведший чуть ли не к катастрофе за какие-то два года. А его чудо-артефакт, внезапно обретший разум и осознавший свое предназначение, смертельно обиделся на своего создателя и начал разрушать все сущее.
— И… что же мне теперь делать? — тихо поинтересовался тут Ангарет, с надеждой устремив взгляд на Владу. — Как… как мне поступить?
— Помириться? — робко предложила она.
— Как ты себе это представляешь? — занервничал мужчина.
— Ну ты же чувствуешь, когда он берет управление твоим телом и разумом? Как это происходит?
— Это сложно объяснить, — смущенно заявил маг. — Все происходит очень быстро. Как только кто-то зовет меня «Джарун», в груди словно что-то взрывается, ум затуманивается, глаза словно наливаются кровью… Хочется рвать и метать, сделать кому-нибудь так же больно, как больно в этот момент тебе…
— Думаешь, к нему не достучаться?
— Если честно, я никогда и не пробовал…
— А если попробуешь? — взяла она его за руку и мягко заглянула в глаза. — Попытка ведь не пытка!
— С какой стороны посмотреть, — проворчал Ангарет и прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на внутренних ощущениях.
Минут пять прошло в тишине. Влада с нетерпением следила за выражением лица мужчины, которое менялось на глазах. Сперва маг сосредоточенно прислушивался к себе, хмуря брови и поводя глазами под опущенными веками. Потом глаза перестали бегать из стороны в сторону, а брови постепенно разгладились, зато губы поджались, словно магу пришлось перетерпеть что-то для себя неприятное. Вскоре губы расслабились, а затем дрогнули словно в попытке улыбнуться.