Мать Лжи
Шрифт:
Оливия и Берлис закричали от ужаса.
— Урод! — пробормотал Орлад. — Так вот какие разговоры вы вели в колеснице!
— Он нужен Селебре, мама. Орлад, я искренне сожалею. Я хотела тебе рассказать, но не успела.
— Чистая работа! — прошептал Дантио, однако не стал объяснять, что имел в виду.
— Потаскуха! — Орлад сел. — И ты готова лечь в постель с ним?
— Мама, — сказала Фабия, на самом деле обращаясь к Совету. — Отец уже очень давно не приходил в себя. Что он знал о войне? Когда он в последний раз мог выслушать новости?
Оливия с трудом оторвала взгляд от кошмарной
— Что? О… я понимаю, куда ты ведешь. Да, мы знали, что Стралг проигрывает. Я помню, как ваш отец улыбнулся, услышав о победе возле моста Реггони.
— Значит, он знал, что Кавотти победит? Ему также было известно, что Мятежник родился в Селебре. Он ничего не ведал о судьбе своих детей, не говоря уже о том, что Стралг погибнет сегодня ночью. — Даже не взглянув на Орлада, она пошла навстречу жениху.
Марно сильно устал, глаза его глубоко запали, лицо и хламида были испачканы пеплом и кровью. Только вчера они распрощались в Монтеголе, но Фабия уже успела забыть, как он огромен. И этот запах… тяжелый мускусный дух. Он не казался ей отвратительным. Она успела к нему привыкнуть, пока ехала с Марно в колеснице. К тому же запах был определенно мужским. Она сможет с этим жить.
Схватив ее за плечи огромными лапами, Кавотти склонился и поцеловал Фабию в губы — они еще ни разу не целовались. Затем он сжал в кулаке ее ладошку и проковылял мимо старейшин к катафалку. Рядом с ним Фабия чувствовала себя ребенком.
— Что здесь происходит? — негромко спросил он.
— Я только что объявила о нашей помолвке. Еще две речи, и они избрали бы дожем Орлада.
— Я был занят. — Он остановился внутри круга горящих свечей и склонил голову перед мертвым дожем.
— Кто это? — шепотом спросил он. Очевидно, он имел в виду не Пьеро.
— Ваэльс. Стралг его убил, но он сумел отвлечь Кулака, и Орлад этим воспользовался. Ваэльс и Орлад были очень близки.
— Гвинетта мне говорила. — Странные скошенные глаза пристально посмотрели на Фабию. — Ты действительно готова на это?
— Конечно, готова. Корону ты получил бы и без меня, — признала Фабия. — Они кричали, что твоя мать предательница, но они отдадут тебе корону, если ты потребуешь, пусть это будет и не по закону.
— Достаточно призвать дюжину боевых зверей? — Он вздохнул. В Марно Кавотти открывались неизведанные глубины — как ее предупреждали Дантио и Гвинетта. Она и сама это поняла во время их изнурительной скачки на колеснице. — Забудь о короне. Сейчас речь не о ней. Ты готова выйти замуж за чудовище?
— С радостью. Но мое приданое зависит от того, кто получит корону.
На его губах появилась несвойственная ему улыбка.
— Значит, мне не придется выбирать между тобой и короной? Но тебе известно, миледи, что наш брак будет лишь политическим союзом?
— Подробности обсудим позднее.
Ляжет ли все бремя власти на плечи дожа-консорта? Или править будет сама Фабия?
Марно был умен — он сразу понял, что Фабия ведет двойную игру. Однако время шло.
— Не верится, что ты добровольно ляжешь в постель со страшилищем, пусть даже это позволит делить с ним трон. Ночных кошмаров не боишься?
— Я выносливее, чем ты думаешь.
Он немного поразмыслил и пожал плечами.
— Тогда давай попробуем.
Все еще держа ее за руку, Марно повернулся к старейшинам, которые сидели на своих прежних местах, охваченные ужасом. Быть может, им пришло в голову, что у Флоренгии появился новый лорд крови, который навяжет им свою волю так же легко, как Стралг. Вероятно, никто из них, кроме
Кавотти был на десять лет старше Орлада, и он родился в Селебре, а теперь стал победителем. Он говорил по-флоренгиански. Ко всему прочему, его люди полностью контролировали Селебру, как он — собравшихся в зале старейшин.
Прежде всего Марно поклонился Оливии, не сводившей с него сурового взгляда.
— Мои глубочайшие соболезнования, миледи. Пьеро сделал для Селебры больше, чем любой дож за всю нашу историю. Город многим обязан и вам — вы были прекрасной правительницей. Мне очень жаль, что дож Пьеро не дожил до нашей победы. — Он протянул руку Орладу. — Твои враги — мои враги.
Тот руки не протянул.
— Мы об этом уже говорили.
— Верно.
Мятежник поклонился старейшинам. С достойным восхищения спокойствием Голос Куарина молвила:
— Вы не могли бы доложить Совету о положении в городе, лорд Кавотти?
Марно оглушительно рассмеялся, словно большой и голодный хищник.
— Селебра выдюжит! Потери среди гражданского населения не превысят двух шестидесяток. Я отправил гонцов в ближайшие города с просьбой прислать целителей. Героев погибло немало, но я готовился к куда большим потерям. Ледяные демоны убиты или спасаются бегством, лишь небольшая их часть продолжает сражение. Мои люди захватили ворота и разбились на пожарные команды — благодарение Веру, ниспославшему дождь! Мы также начали копать общие могилы. — Он повернулся и взглянул на Оливию. — Ваш розарий придется сажать заново, но он будет превосходно удобрен…
— Вы знаете, зачем собрался Совет, — перебила его Куарина. — Вы помолвлены с леди Фабией?
— Да, я удостоился такой чести и очень этому рад.
Голос поджала губы.
— Известны случаи, когда дожем становился муж, но жених…
— Если поторопиться со свадьбой… — начала было Берлис.
— Протестую! — закричал лорд Нуччи. — Старейшина не может участвовать в выборах собственного сына! — Раздались одобрительные и возмущенные крики.
— Старейшины! — Кавотти не стал изменять свою глотку, как это сделал Орлад, но его голос и без того произвел необходимое впечатление. — Моя мать действительно поддерживала вигелиан. Она своими глазами видела, как с отца содрали кожу, а ведь у нее на руках оставались и другие дети. Она понимала, что за ней наблюдают прорицательницы Кулака. Лишь я и несколько верных мне людей знали, как неустанно и бесстрашно она боролась за нашу свободу. Многих из вас я бы мог обвинить в пособничестве врагу. Однако, если вы выберете меня дожем, я не стану никого преследовать — что прошло, то прошло. Не будет никаких репрессий, я не намерен сводить старые счеты. Голос, за последние две шестидневки я провел две битвы, проделал огромный путь и почти не спал. Прошу вас побыстрее провести голосование.
Куарина оглядела Совет.
— Готовы ли голосовать почтенные старейшины?
— Нет! — Орлад вскочил на ноги. — Я не… я буду…
— Я снимаю свою кандидатуру, — пробормотал Дантио, не открывая глаз.
— И я снимаю.
Орлад сел и уставился в пол. Он принял неизбежное. Фабия наклонилась и благодарно сжала его плечо. Он оттолкнул ее руку.
— Получается, — спокойно продолжала Куарина, — сейчас у нас нет законного претендента. Лорд Марно Кавотти, готовы ли вы и ваша нареченная объявить себя мужем и женой перед богами и Советом?