Мать Лжи
Шрифт:
Бенард пожал плечами.
— Ну так помолись. Если ты заставишь свою мать ждать слишком долго, она испортит тебе удовольствие и сама меня задушит.
Катрат отвернулся и подошел к следующему богу.
— Священный… — Фигура бога была скрыта под плащом, в руке он держал несколько глиняных табличек и выглядел куда моложе, чем принято изображать Демерна. Да и выкрашен он был в коричневый цвет, а не в розовый…
— Какая дерзость — сделать священного Демерна из собственного брата!
— У Орлада превосходная фигура, — возразил Бенард, но на его лице появилось виноватое выражение. — И он всегда с большим уважением относился к клятвам. Ты же знаешь, моими моделями должны быть смертные. Я выбрал тебя и твоего брата Финара, моего второго брата и Хидди… Ну, а Орлад похож на Демерна!
— Я чту Тебя, священный Демерн, благослови меня, — проговорил Катрат, с лица которого не сходило упрямое выражение.
— А вот и Сьену! — нетерпеливо воскликнул Бенард. — Мне нравится Его улыбка! И я горжусь им даже больше, чем всеми остальными статуями.
Сьену — бог радости и удачи — был изображен в виде обнаженного молодого человека, держащего в руках кувшин с вином. На его губах застыла лукавая многозначительная улыбка. О, это лицо! Катрат вновь сжал кулаки, его плечи и руки напряглись. В нем закипела ярость.
— В чем дело? — спросил Бенард, нисколько не встревожившись — хотя ему бы следовало. — Ты его знаешь? Это Ваэльс Борксон. Замечательный человек!
Катрат посмотрел на Бенарда. Нет, вроде бы он не издевается. Даже Бенард не посмел бы вести себя столь оскорбительно. Просто он всегда ввязывается в неприятности случайно.
— Я познакомился с ним в Нардалборге.
— Они с Орладом были очень близки, поэтому…
— Знаю, — сквозь стиснутые зубы прорычал Катрат. — Едва я успел войти в город, как ко мне подошел Ваэльс и сказал, что ему известно, как я оскорбил его друга.
— Ах, вот оно что! Ой! Просто он мне ничего не рассказал, Катрат, клянусь, я ничего не знал! Если хочешь…
Катрат не сводил глаз со статуи.
— Он улыбнулся мне так, как улыбается сейчас этот бог. И я подумал, что будет забавно испортить его хорошенькое личико. И я сказал ему, что думаю о его паршивом друге. В подробностях.
Молчание.
— Напрасно, да? — осторожно спросил Бенард.
— Вроде того. — И зачем Катрат рассказывает обо всем скульптору? — С тем же успехом можно было вступить в драку со стадом обезумевших мамонтов. — Никогда прежде его так не избивали.
Когда Катрат очнулся, ему пришлось просить разрешения перейти в боевую форму, чтобы исцелить сломанную челюсть и ребра. А обратиться он был вынужден к командующему Нардалборгом, Хету Хетсону, своему кузену и единственному человеку, который мог рассказать Ваэльсу Борксону про ту стычку с Орладом. Правда, тогда он этого не знал. Скульптор отвел глаза в сторону.
— Прости. Ваэльс мертв. Его убил Стралг. Если тебе от этого станет легче.
Намного легче!
— Расскажи!
— Я не знаю подробностей, но я получил письмо от сестры. Она написала, что Ваэльс и Орлад напали на Стралга в тронном зале Селебры. Силы были равны, и тогда Ваэльс поддался Стралгу, чтобы Орлад сумел пробить его защиту. — Помолчав, художник добавил: — А потом Орлад убил Стралга.
— Как и Терека — с ним он покончил еще раньше.
— Верно.
Странно, но сейчас Катрат уже не ощущал прежней ненависти. Почему-то желание устроить драку с Бенардом Селебром не доставляло ему никакого удовлетворения.
— Вы с братцем сильно сократили численность моей семьи. А что с Фабией? Одно время я должен был на ней жениться.
— У Фабии все хорошо! У нее родился здоровый сын, а скоро будет второй.
— И кто ее муж?
— Марно Кавотти. Дож Селебры.
Катрат промолчал и снова посмотрел на преследующее его лицо Сьену-Ваэльса. Как Бенарду — пусть и Руке Анзиэль — удалось вытесать из куска камня нечто столь выразительное? Бог словно хотел что-то сказать Катрату.
— А где ты-то был? — спросил Бенард. — Мы думали, что ты погиб на перевале вместе с Салтайей.
Катрат пожал плечами.
— Полол огороды, рубил дрова, копал оросительные канавы. Люди нанимают веристов не только для сражений.
— Знаю, — сказал Бенард. — Это все Хорт Вигсон и его сообщники. После того как погибли твои дяди и война закончилась, он нанял большую часть их солдат и Героев из «Нового Рассвета». Затем он стал сдавать войска в аренду городам, что напугало соседние поселения, и те в свою очередь начали создавать отряды побольше — и так далее. Рано или поздно несколько городов объединятся и начнется война. Численность веристов уменьшится, а города захотят иметь еще более надежную охрану. И цена на веристов снова возрастет.
Катрат никогда не слышал подобных объяснений. Если бы они исходили не от Бенарда Селебра, он бы в них охотно поверил.
— Но как ты можешь все это знать? Ведь ты же каменщик?
Бенард почесал в затылке.
— Твоя мать мне все это объяснила вчера вечером… когда мы обсуждали твое возвращение.
— Папа, я хочу домой! — заявила Оливия.
— Тогда пойдем. А как тебе удалось спастись с перевала?
— Тебе не понравится эта история, — ответил Катрат, но тут же все рассказал, чтобы посмотреть на реакцию Бенарда: — Часть веристов двинулась обратно на запад. Сначала мы договорились, что будем тянуть жребий, когда настанет время обеда, но потом обнаружили, что другие группы следуют тем же путем, и нам лучше поберечь бойцов. И мы много молились.
Скульптор нахмурился.
— Только не рассказывай матери. Мне довелось слышать, что ты собрал самую большую группу уцелевших Героев, навел среди них порядок и вывел обратно, не потеряв ни одного человека. Все они начали прославлять тебя, как нового лорда крови, но тут ты исчез. Почему же ты сразу не вернулся домой?
Катрат проглотил остатки гордости.
— Я знал, что ты будешь надо мной смеяться, а я в ответ оторву тебе голову. Не хотелось огорчать Ингельд. К тому же я сын Хорольда, и люди захотят меня повесить, верно?
— Нет. Ты ведь еще и сын Ингельд, они не причинят тебе вреда. — Флоренгианин с некоторым удивлением посмотрел на Катрата. — Ты снова дома, и все будут рады тебя видеть.
— Заткнись!
Это сработало. Катрат обошел весь Пантеон, и Бенард больше не мешал ему молиться, а жрецы держались подальше. Художник молча следовал за Катратом, а рядышком, вцепившись в его палец, семенила Оливия.
Когда они вновь оказались перед Эриандером, Катрат обернулся. Веру не обращал на него внимания, продолжая смотреть на священную Веслих. Значит, ему все равно.