Мать Вода и Чёрный Владыка
Шрифт:
Она ждала, поняв задержку как желание пристроиться где-нибудь тут в пустынном холле, задрав один из клиньев подола своего позорного одеяния, издав нечто вроде мычания, приоткрыв крупные губы. Привычно и профессионально изобразила ответное нетерпение, которого и быть не могло, если только она не была окончательно больной на всю голову. И тогда Рудольф толкнул её в сторону лифта настолько сильно, что она непременно приложилась бы лицом в панель входа, не успей та открыться. Она влетела в пространство кабины как воланчик для бадминтона, крутанулась вокруг своей оси не без изящества, но мастерски удержала равновесие, не меняя при этом выражения статичного лица, насколько можно было его рассмотреть через скрывающую ткань. При этом она не издала ни звука, ни движения протеста, ничего, что выдавало бы её гнев, обиду или недоумение. Продажная кукла была выдрессирована. Прежде Чапос доставлял лишь неопытный молодняк,
Оказавшись на месте и заблокировав панель входа, он резко стащил с её волос обруч с вуалью «ночной жрицы», изливая на неё своё усиливающееся раздражение от понимания, что затея не только пустая и психически затратная, а невозможная. Даже минимальная физическая активность была тяжела в данный момент. Внезапно возникшее ещё на улице сильное возбуждение так же внезапно и пропало. Хотелось только лечь и отключиться на час, на пару часов, как получится. И вдруг он застыл как стоп — кадр, увидев её лицо полностью.
Могло ли такое и быть, настолько издевательское совпадение, когда, войдя сюда, он словно провалился в тот самый мусорный контейнер, чем и был, вроде как, отсечённый и выброшенный блок его памяти? Перед ним стояла Азира! Та танцовщица, которую подтолкнула к нему именно Гелия, как всегда обманутая тем, что он надолго саму Гелию оставит в покое.
Азира была неплоха внешне даже по земным стандартам, но и только. Жадная, развращённая предыдущей жизнью, из которой впитывала всё скверное и пустое, не имея в себе фильтров, встраиваемых воспитанием, она быстро скатилась из его хрустальной мансарды в подземный, сугубо служебный отсек, откуда она сбежала в горы. После поисков была обнаружена на одном из далёких пунктов слежения у дежуривших там космодесантников. Они дружно уверяли, что нашли девушку в горах в запуганном состоянии и проявили сочувствие. Всего лишь накормили и дали возможность отдыха, решив, что она утратила адекватность из-за того, что заблудилась. Даже по её внешнему виду было ясно, что она не шпионка и не беженка, проживающая где-то недалеко. Её никто не обижал, что было просто исключено. Они ни в чём не нарушили устав и кодекс космодесантника. Они всего лишь не успели сообщить о найденной девчонке. Неотложные дела и прочая текучка, да и хотелось дать ей возможность элементарно прийти в себя и не пугать ещё больше. Она жила у них лишь пару недель в отдельном свободном отсеке для отдыха, и они даже не притронулись к ней, только разговаривали и кормили её. Никаких записей компромата на ребят обнаружено не было, поскольку дураки в составе космического десанта были редкостью, и даже первогодки быстро входили во все тонкости мастерства сокрытия того, о чём управляющему персоналу знать не обязательно.
Было уже не разобраться, что и как там было. Пришлось принять их версию событий. А девушка выглядела вполне приглядной и отъевшейся, умытой, причёсанной и облачённой в земной комбинезон, если отбросить в сторону её странное поведение и абсолютную немоту. И только после процедур в клинике загадочного доктора Тон-Ата она сильно похудела и подурнела. Но каковы бы ни были его методы, женщин загадочный чародей возвращал в житейский мир при полном душевном здравии и ясном уме. О нём ходили легенды, хотя и с примесью холодящего ужаса. Якобы он сочетал своё лечение с курсом длительного голода и содержания больных в полной темноте. Тем не менее, люди выздоравливали, никто из них не умер, не пожаловался, да и не помнил ничего о самом лечении. А пышные формы они наедали себе заново, если того хотели.
После излечения сдвинутой психики Азира окончательно уже исчезла из зоны видимости самого Рудольфа. Чапос отвез её в глухую, засыпаемую песком из близких пустынь провинцию, сунув деньги, предварительно и ограбив, не без этого. Где-то там она и родила девочку, умершую впоследствии от инфекции. Так она заявила Гелии, когда вернулась в столицу и рассказала ей всё. А что Гелия? К тому времени она уже окончательно утратила способность к любым человеческим чувствам, она доживала данную ей жизнь в режиме автоматизмов, всё глубже уходя в мир иллюзий, в декорации чужих и собственных вымыслов. Гелия, гнушаясь Азирой, как маленькой частичкой отвратительного ей в целом мира Паралеи, помогла ей опять. Помогла специфически, не желая её возврата в театр, бывший в её мнении подлинным Храмом искусств, а через знакомых, — у неё их
И вот она сидела перед ним, ничего уже не боясь после того, как держала за концы высших представителей их мира. Пусть день, час или пятнадцать минут где-нибудь в тёмном углу, провонявшем скотской испариной, но это наделяло её сопричастностью к их жизни, столь отличной от жизни бедняцкой, откуда была она сама. Видимо, она считала, что на неё падают частицы их избранности, и она сияет особым сиянием перед своими бывшими подругами и соседями, оставшимися в безвылазной бедности. Она вела себя нагло и бесстрашно, ведь клоака, где она обитала, отбила у неё все тонкие и приличные чувства. А всё же…
— Ну что, акробат, — произнесла она вдруг, — привёз меня в свой подземный балаган? Когда-то я боготворила тебя, но те времена давно прошли. Впрочем, почему давно? Выходит, я старуха? Нет. Это было совсем недавно. Веришь, до сих пор жалею тот браслет, что тебе отдала по собственной дурости. Так и покинуло меня моё везение, как ты его забрал у меня. А тут мне одна осведомительница, что из вашего же сообщества учёных людей, — хотя она такая же учёная, как я девственница, — сообщает о том, что Нэя тобою пересажена из глиняного столичного убожества в хрустальный буквально дворец. Думала, что я почернею от зависти. Это правда, я в юности ей завидовала, но уж давно не теперь. И вот что теперь думаю, не тебя я тогда в юности видела в том балагане. Тот парень был добрым, лучезарным буквально, а ты-то оборотень бешеный. Разве я не помню, как ты хотел меня убить?
— Никогда я не хотел тебя убить, а только пришибить слегка, как назойливую муху! — сказал он.
— Муху? Уже любопытно. Так ведь бывает и такое, что и от укуса мухи можно сдохнуть.
— Дохнут насекомые. Люди умирают.
— То люди, а ты разве чел? Хотел, хотел меня убить! Я же помню твоё лицо, ставшее страшным как у подземного духа, когда ты положил меня на постельку в этом самом подземном балагане и для чего-то сковал мне руки и ноги, а потом вытащил какую-то непонятную страшную штучку, чтобы всадить её в меня! Уже и примеривался.
— Это был твой бред от передозировки, — ответил он.
— Нет. Ты же сам однажды отвёл меня к тому подземному старику, который и очищал мою кровь от остатков того, чем пичкал меня Чапос. Ты того не знал? Да. Это был Чапос — моя любимая тварь и грабитель тех денег, что я и зарабатывала своим адским ремеслом. Или ты думаешь, что я была счастлива от собственного ремесла? От всех тех вывертов тела, коим меня обучили в той мерзопакостной элитной школе танцев? Никогда я не была счастлива. Ни единого дня, ни единой ночи, исключая разве то время, когда вообразила себе, что ты меня полюбил. Да недолго я обольщалась. Как поняла, что не нужна я тебе, и ты забываешь обо мне сразу же, как я покидаю твою хрустальную башню, надолго забываешь, то подумала, чего ждать? Ладно, Чапос — лжец, но и ты оказался не лучше. Надо деньги на немощные дни зарабатывать. Да ведь чем больше у меня денег было, тем больше их к Чапосу перетекало. Он же бочка без дна. Тут уж и твоя вина была.
— Чего ты вдруг разоткровенничалась? — спросил он, нисколько её не жалея, а жалея только о том, что притащил её сюда.
— Потом поймёшь, если это «потом» наступит. Можно и так сказать, предсмертное раскрытие души.
— Умирать собралась?
— Никто не собирается, да всякий умирает. Ведь и ты можешь внезапно умереть. Если ты чел, а не оборотень подземный. Как у вас тут, у оборотней, бывает, я не знаю, но Чапос мне как-то рассказывал, что вы тут подобны нам обычным и поднебесным людям во всём, кроме своих хитрых устройств и летающих машин. Другая цивилизация, а люди те же почти. Чапос не глуп. Чапос — наблюдательная тварь, в его замесе принимал участие сам Ал-Физ. Хотя Чапос в сравнении с Ал-Физом реальный выродок, что и часто наблюдается у тех отцов, кто сами слишком уж щедро бывают одарены. Природа она такая, всякому роду отваливает общий клад ценностей, а как там будет происходить распределение богатств, ей наплевать. Кому отвалит столько, что диву даёшься, что так много-то? А другому ничего не достаётся, ни ума, ни здоровья, а порой и рук ног не додаст. Слепая, может? И врём мы сами себе о каком-то там добром и справедливом Надмирном Отце?