Материалы к 'Фаусту'
Шрифт:
Сатана. Презренный! Трус! И ты говоришь, то была хижина бедняка, хижина благочестивого человека...
Первый чорт. Благочестивого и бедного, Сатана. Теперь он наг и бос и совсем погиб...
Сатана. Для нас! И, конечно, навеки. Возьми у богача его золото, чтобы он пришел в отчаяние, и брось это золото на очаг бедняка, чтобы оно совратило его душу, тогда у нас будет двойная выгода. Сделать благочестивого бедняка еще беднее, это значит еще больше приблизить его к богу. Говори ты, второй. Расскажи нам что-нибудь получше...
Второй чорт. Это я могу, Сатана. Я отправился на
Сатана. И потопил флот в волнах?
Второй чорт. Так, что ни один не спасся. Я разбил весь флот, и все души, которые были на нем, теперь твои.
Сатана. Предатель! Они уже были моими. Но они еще больше посеяли бы проклятий и разрушения на земле; они продолжали бы грабить по чужим берегам, растлевать и убивать; они из одной части света в другую принесли бы новые соблазны, побуждающие к греху, и все; это, все теперь погибло и пропало! О, ты, чорт, должен; опять убраться в ад; ты только разрушаешь мое царство. Говори ты, третий! Летал ли ты тоже среди бурь и туч?
Третий чорт. Так высоко не залетает мой дух, Сатана; я ужасов не люблю, мое дело - развращать.
Сатана. Тогда ты тем опаснее для душ.
Третий чорт. Я увидел спящую деву; она томилась то в полусне, то в полуяви своих желаний, и я проскользнул к ее ложу. Тщательно внимал я каждому ее вздоху, прислушивался к каждому сладострастному мечтанию ее души, и тут я узрел любимый ею образ, который выше всего заставлял подниматься ее грудь. Из этого видения я создал себе облик стройного, сильного, цветущего юноши и в этом облике...
Сатана (быстро). Похитил у девушки ее невинность?
Третий чорт. Похитил у этой нетронутой красавицы первый поцелуй. Дальше я не склонял ее ни к чему, но будь уверен: я вдохнул пламя в ее грудь, она одарит им первого соблазнителя, и для него я приберег грех. Как только он ее совратит...
Сатана. Тогда у нас пойдут жертва за жертвой, потому что она будет и дальше совращать. Ну, хорошо, в твоем поступке есть цель. Учитесь же вы, первые, вы, презренные, что разрушаете только в мире плоти! А вот этот растлевает души, это лучший из чертей! Скажи-ка ты, четвертый, какие дела ты совершил?
Четвертый чорт. Никаких, Сатана. Но у меня явилась мысль, и если бы она превратилась в дело, то все те дела померкли бы перед ним.
Сатана. И эта мысль?
Четвертый чорт. Похитить у бога его любимца - юношу мыслящего, одинокого, совершенно предавшегося науке, живущего только ею, чувствующего только ее, отказывающегося от всех страстей, кроме единственной страсти к истине, опасного тебе и нам, если бы он стал когда-нибудь учителем народа, вот кого бы у него похитить, Сатана!
Сатана. Отлично! Чудесно! А твой план?
Четвертый чорт. Видишь, я скрежещу зубами, у меня его нет! Я подкрадывался к его душе со всех сторон, но я не нашел ни единой слабости, за которую бы мог ухватиться.
Сатана. Дурак! Разве он не стремится к познанию?
Четвертый чорт. Больше, чем кто-либо из смертных.
Сатана. Тогда предоставь его мне. Этого довольно для того, чтобы его погубить.
И теперь Сатана настолько захвачен своим планом, что не хочет слушать отчета остальных чертей. Он кладет конец сборищу, и все должны помогать ему в достижении его великой цели. Он вполне уверен в успехе, владея теми средствами, какие дают ему власть и хитрость. Но ангел, посланец провидения, незримо паривший над руинами, возвещает нам о бесплодности козней Сатаны, и слова его торжественно, хоть и негромко, звучат в вышине: "Вам не победить!"
Столь же своеобразным, как и набросок этой первой сцены, является и набросок всей пьесы. Юноша, которого пытается совратить сатана, как вы, наверно, тотчас догадались, - Фауст. Этого Фауста ангел погружает в глубокий сон и создает вместо него призрак, с которым черти ведут свою игру до тех пор, пока он не исчезает - исчезает как раз тогда, когда им кажется, будто они вполне овладели им. Все, что происходит с этим призраком, - сновидение погруженного в дремоту Фауста. Он просыпается в тот миг, когда черти, полные стыда и ярости, уже удалились, и благодарит всевышнего за предостережение, которое он ему послал в таком поучительном сне. Он теперь еще более укрепился в добродетели и любви к истине.
Насчет того, каким образом черти решают совратить Фауста, как они ведут это дело, ничего не могу вам сообщить. Не знаю, чего мне больше недостает того ли, что не успел досказать ваш брат, того ли, что утрачено памятью, но только, право же, все, что еще всплывает передо мной, настолько смутно, что я не знаю, сумею ли я его осветить.
Остаюсь и т. д. М. И. Энгель.
ПРИМЕЧАНИЯ
Лессинг в течение многих лет работал над драмой на сюжет о Фаусте. Как видно из переписки Лессинга, он в период с 1755 по 1775 г. разрабатывал два варианта "Фауста", которые остались незаконченными. 15 июля 1775 г. австрийский драматург Т. Ф. Габлер (1726-1786), который беседовал с Лессингом о его "Фаусте" во время посещения Лессингом Вены, писал в Берлин другу Лессинга, книгопродавцу Ф. Николаи: "Отвечая на мои вопросы, он [Лессинг] сообщил, что дважды разрабатывал этот сюжет; один раз следуя обычной фабуле, и потом вторично без всякой чертовщины: место дьявола-соблазнителя занял во втором наброске закоренелый злодей, преследующий невинного. Оба наброска ожидают лишь последней отделки".
Единственный отрывок из "Фауста", напечатанный Лессингом при жизни, третье явление второго действия, вошедшее в состав знаменитого 17 письма о новейшей немецкой литературе. Это письмо печатается в начале "Материалов".
Далее помещаются план пролога и первого действия "Фауста", сохранившийся в бумагах Лессинга, и свидетельства современников о "Фаусте" Лессинга - письмо Ф. Бланкенбурга, напечатанное в журнале Архенгольца "Литература и народоведение", 1784, т. V, и письмо И. Я. Энгеля к младшему брату Лессинга Карлу, издателю его "Театрального наследия" (1786), где К. Лессинг опубликовал это письмо вместе с планом "Фауста".