Матёрый и скокарь
Шрифт:
Кирилл посветил фонариком в глубину сейфа. И тотчас у противоположной стенки белым костром полыхнули камни. Так сверкать может только один камень на земле – алмаз! Свет, преломившийся на его многих гранях и в глубине кристалла усиленный многократно, выпустил из своего углеродистого нутра настоящее сияние.
Собственно, за это алмаз и ценят.
Весьма неосторожно прятать столь драгоценную вещь под таким хлипким замком.
Кирилл Глушков бережно поднял колье. Оно показалось ему на удивление тяжелым. Только всмотревшись, он обнаружил, что каждый камушек был
На его памяти был случай, когда один из домушников, заглядевшись на камни, не услышал, как пришли хозяева, за что поплатился здоровьем.
Следовало уходить, интуиция подсказывала Кириллу: вряд ли он отыщет что-либо ценнее того, что так приятно оттягивало карман, пусть даже он перероет всю комнату. Это был некий подарок судьбы, а подношения следовало ценить и не гневить судьбу. Иначе воровской бог может отвернуться.
Домушник направился к выходу: мельком посветил в соседние комнаты, мимоходом отметив великолепие убранства. Ничего особенного. Теперь увиденное воспринималось всего-то как красивая картинка и ничего более.
Потопал себе дальше, окончательно позабыв о том, что увидел.
Приблизившись к двери, постоял некоторое время, вслушиваясь в тишину, и, убедившись в абсолютном безмолвии, уверенно открыл дверь.
Его встретила все та же прохлада, которая, казалось, остужала не только разгоряченное лицо, но и кипевший от напряжения мозг.
И все-таки в этот раз что-то было не так. Полное впечатление того, что каким-то странным образом деформировалось окружающее пространство, выпуская через покореженные составляющие импульсы опасности.
За время долгой работы Кирилл привык доверять своим ощущениям. Следовало как можно дальше уходить от стремного места. Надвинув кепи на самый лоб, он вышел на лестничную площадку и вразвалочку, как это сделал бы на его месте истинный хозяин, принялся спускаться по лестнице. Сделав первые несколько шагов, он вдруг осознал, что топает прямиком навстречу искривленному пространству. Всего каких-то несколько шагов, и он окажется в его эпицентре.
Так оно и случилось!
Где-то треснули грани, скреплявшие покореженное пространство, и через трещины случился сильнейший выброс энергии, который охолодил ему правый висок. И прежде чем Фомич осознал, что это ствол пистолета, послышался спокойный и уверенный голос:
– Не дергайся, если не хочешь, чтобы тебе вышибли мозги!
По тому, как он прозвучал – спокойно и одновременно холодно, – стало понятно, что так оно и будет в действительности. Такой голос, лишенный каких бы то ни было интонаций, мог принадлежать только профессиональному убийце, для которого давно утратила всякий смысл человеческая жизнь. Всего-то рядовая работа, которая мало чем отличается от искусства повара, готовящего кусок кровавого стейка для привередливого клиента.
Мышцы помимо его воли напряглись, нервы натянулись, теперь он представлял собой натянутую пружину – импульсы от вибрации его нервов были слышны далеко за пределами подъезда.
Если бы его хотели устранить, то сделали бы это в следующую секунду, не приставляя ствол к черепу. Следовательно, им от него чего-то требуется, а если это так, то существует неплохая возможность для торга.
Важно не совершать резких движений, которые киллер может воспринять как откровенную угрозу.
– И не собираюсь, – постарался произнести Кирилл спокойным размеренным голосом. Получилось. Интонации были столь проникновенны, что у всякого, кто бы их услышал, невольно должна была возникнуть мысль, что большего миролюбца он не встречал. – Что вам нужно?
Ему очень хотелось повернуться, но весь его жизненный опыт взывал к тому, что делать этого не следует. Сам он обязан превратиться в одно большое ухо и слушать малейший звук, исходящий от человека с пистолетом.
– Немногое, – произнес все тот же вдумчивый, даже ленивый голос, нарочито растягивающий каждый слог.
Такое впечатление, что ему не было никакого дела до того, что они стояли в самом центре хорошо освещенной лестничной площадки и через дверные глазки за ними могли наблюдать жильцы.
Отчаянный парень!
В случае возможной опасности, у киллера вполне хватит времени на то, чтобы выпустить из него мозги, с невозмутимым видом спуститься вниз и юркнуть в припаркованную машину.
– Я вас слушаю.
– Для начала давай спустимся на пролет ниже. И предупреждаю, я не люблю неприятных сюрпризов, и, как только замечу неладное, сразу стреляю без предупреждения. Считай это деловым предложением.
– Я все понял, – ответил Кирилл с некоторым облегчением.
– Вот и славно!
Чуть позади о мраморную поверхность шаркнула ступня – неизвестный отступил в сторону и тотчас убрал пистолет с виска.
– Не поворачивайся, – предупредил он. – Небольшими шажками, держась правой рукой за поручни, спускайся на пролет. Становишься лицом к стенке. Меня вовсе не радует перспектива ступать по раскинутым мозгам. Но если ты все-таки дернешься... я их тебе вышибу, – предупредил все тот же морозный голос.
– Не нужно говорить дважды, – заверил Кирилл. – Я всегда был послушным мальчиком.
– Тем лучше!
Повернувшись спиной к неизвестному, Кирилл почувствовал наведенный в него ствол. Глушков мог бы даже сказать, в какую именно точку он был направлен – в левую лопатку, в то самое место, где располагалась предсердие. Холодок, зародившийся где-то под ребрами, мгновенно распространился по всем конечностям, на мгновение парализовав волю. Но уже в следующую секунду Кирилл Глушков почувствовал прилив энергии и сделал первый, весьма неохотный шаг.
Недавно поднимаясь по лестнице, Кирилл абсолютно точно запомнил, что каждый пролет был хорошо освещен. Сейчас он был темен, а тот тусклый свет, что еще присутствовал, исходил из верхнего этажа, освещая часть стены и лестницу.