Матиас Шандор. Пятнадцатилетний капитан
Шрифт:
— Вы, конечно, не забыли, господин губернатор, что три дня назад один заключённый был найден крепко спящим на дороге. Я вам тогда ещё сказал, это гипнотический сон.
— Как же, как же! — воскликнул начальник тюрьмы. — Этот человек находится сейчас в больнице.
— Вы помните также, что я разбудил его, в то время как все старания сторожей были напрасны.
— Совершенно верно.
— Так вот, после этого между мной и ссыльным… не знаю, как его зовут…
— Карпена.
— …между мной и Карпеной возникла известная связь, и теперь он — в полной моей власти.
— Но для того чтобы эта власть проявилась, он должен быть здесь, перед вами?
— Вовсе нет!
— Как! Вот вы сейчас у меня в доме, а Карпена в больнице, и всё же он поддастся вашему внушению? — спросил губернатор.
— Да, и если вы прикажете выпустить Карпену на свободу, откроете перед ним двери больницы, а затем ворота тюрьмы, — знаете, что он сделает?
— Очень просто, он убежит! — смеясь, ответил губернатор.
Вслед за губернатором рассмеялись и все гости.
— Нет, господа, — серьёзно проговорил доктор Антекирт. — Карпена убежит лишь в том случае, если я этого пожелаю. Помимо моей воли он ничего не сделает.
— Ну, а что же вы ему внушите?
— Как только он выйдет из тюрьмы, я прикажу ему, например, направиться в вашу резиденцию, господин губернатор.
— И прийти в мой дом?
— Да, и, стоит мне пожелать, он будет настаивать на том, чтобы вы приняли его.
— Я?
— Да, если вы ничего не имеете против, ведь он будет беспрекословно повиноваться моей воле. А я могу внушить ему, что вы не губернатор, а другое лицо… ну, скажем… король Альфонс Двенадцатый.
— Его величество король Испании?
— Да, господин губернатор, и он попросит вас…
— О помиловании?
— Да, о помиловании и, кроме того, если вы ничего не имеете против, о награждении его крестом Изабеллы!
Слова доктора были встречены новым взрывом смеха.
— И заключённый не будет спать, проделывая все это? — спросил начальник тюрьмы.
— Нет, конечно, сна у него не будет ни в одном глазу, как и у нас с вами!
— Но… это просто невозможно, невероятно! — воскликнул губернатор.
— Сделайте опыт!… Прикажите предоставить Карпене полную свободу действий!… А из предосторожности велите, чтобы один или два полицейских издали следовали за арестантом после того, как он выйдет из ворот тюрьмы… Поверьте, он сделает всё, что я вам сказал!
— Решено, а когда вы хотите…
— Скоро восемь часов, — ответил доктор, взглянув на часы. — Ну что же, в девять часов?
— Хорошо, а после эксперимента…
— После эксперимента Карпена преспокойно вернётся в больницу, не сохранив ни малейшего воспоминания о том, что с ним случилось. Повторяю вам, — и это единственно возможное объяснение, — Карпена будет действовать в состоянии гипноза, и в сущности не он все это сделает, а я!
Губернатор, явно не веривший в гипноз, написал записку смотрителю тюрьмы, приказав ему выпустить на свободу заключённого Карпену, но всё же учредить за ним слежку. Записку вручили одному из всадников конной стражи, который тут же отвёз её по назначению.
После обеда гости встали из-за стола и по приглашению губернатора перешли в гостиную.
Разговор по-прежнему вертелся вокруг различных явлений животного магнетизма, или гипноза, которые дают поводы к таким горячим спорам между людьми, верящими в них, и неисправимыми скептиками. Воздух наполнился дымом сигар и сигарет, которыми не пренебрегают даже прелестные испанки, подали кофе, а доктор Антекирт всё продолжал говорить о гипнозе, приводя очевидные, неопровержимые факты, случившиеся на его глазах, но они, по-видимому, никого не убеждали.
Доктор добавил, что возможность гипноза должна бы серьёзно волновать законодателей, криминалистов и судей, ибо внушением можно воспользоваться также в преступных целях. Кроме того, во многих случаях будет почти невозможно установить, кто совершил преступление.
Вдруг без двадцати семи минут девять доктор прервал свой рассказ, заявив:
— Карпена как раз покидает больницу! — И через минуту добавил: — Он только что вышел из ворот тюрьмы!
Тон, которым были произнесены эти слова, произвёл сильное впечатление на гостей. Только губернатор продолжал недоверчиво покачивать головой.
Все опять заговорили, перебивая друг друга, иные опровергали мнение доктора, а другие соглашались с ним, когда без пяти минут девять доктор опять заявил:
— Карпена сейчас стоит у дверей губернаторского дома.
Почти тотчас же в гостиную вошёл слуга и доложил губернатору, что какой-то человек в арестантском платье желает с ним говорить.
— Впустите его, — сказал губернатор, готовый отказаться от своего скептицизма перед столь очевидными фактами.
Было как раз девять часов, когда Карпена появился на пороге гостиной. Видимо, не замечая никого из присутствующих, — хотя глаза у него были широко открыты, — он направился прямо к губернатору и упал перед ним на колени.
— Ваше величество, — проговорил он, — прошу вас о помиловании!
Губернатор был так поражён, словно перед ним появилось привидение, он даже не знал, что отвечать.
— Вы смело можете помиловать этого человека, — сказал, улыбаясь, доктор, — он не сохранит ни малейшего воспоминания о том, что здесь произошло!
— Я милую тебя! — ответил губернатор с достоинством настоящего короля Испании.
— Не откажите мне ещё в одной милости, ваше величество, — продолжал все ещё коленопреклонённый Карпена, — пожалуйте меня крестом Изабеллы…
— Жалую тебя крестом Изабеллы!
Карпена протянул руку, взял воображаемый крест из рук губернатора, приколол его к своей куртке, встал и, пятясь, вышел из комнаты.
Гости, поражённые всем происшедшим, проводили его до парадного входа.
— Я хочу пойти вслед за ним, хочу видеть, как он вернётся в больницу! — воскликнул губернатор, который всё ещё боролся с собой, не желая сдаваться перед очевидностью.
— Идёмте! — предложил доктор.
Губернатор, Петер Батори, доктор Антекирт и несколько человек гостей направились за Карпеной по дороге в город. Намир, неустанно следившая за заключённым с тех пор, как он вышел из ворот тюрьмы, продолжала наблюдать за ним, крадучись в темноте.