Матьмоегоребенка, или Азбука аферизма
Шрифт:
Иван решил, что не будет спрашивать о своих подозрениях у самой Марины. Вдруг это была не она? Посещение такого места не слишком благоприятно скажется на репутации влюбленного. Если захочет, сама скажет.
Иван, тепло и задумчиво попрощавшись с Янисом, отправился в аэропорт. Он чувствовал себя немного виноватым перед Маринкой за бездарно потраченное на яхте время. Хотя насчет «бездарно» он пока сомневался. Когда Гурьев огляделся и, не найдя любимой женщины, осторожно сел в изящное кресло, часы показывали семь сорок. До
Марина появилась, как всегда, внезапно. Она улыбалась. У нее в руках были два маленьких пакетика. Один из них она протянула Ивану.
– Привет. Это – тебе. – Она вела себя так, как будто они прожили в счастливом браке несколько лет.
Гурьев попытался открыть подарок.
– Не торопись, – Маринка положила руку поверх Ваниной. – Открой, когда приедешь домой. Это – сюрприз.
Похмельный синдром делал Гурьева послушным и безразличным. Он охотно засунул подарок в карман сумки. Подарок был компактный и оказался мягким на ощупь.
Иван исподтишка наблюдал за Мариной. Нет. Ни одного признака бессонной ночи. Отдохнувшее лицо, сияющие глаза, ни тени косметики.
Когда они сидели в самолете, держась за руки, Иван вообще начал сомневаться, а было ли все то, что было? Если честно, он предпочел бы, чтобы это был сон. Гурьев задремал, а когда проснулся, почувствовал смертельную усталость. Ему вдруг захотелось домой.
Иван проводил Марину.
– Я поеду? – спросил он, не объясняя, что ему срочно нужно увидеть родных. Он жутко соскучился по ним. Маринка все поняла, она спокойно поцеловала его на прощание.
Иван влетел в квартиру, бросил сумку и не услышал привычного лопотания Дашки, звуков телевизора. Его встретила Аня – печальная и утомленная.
Он по-братски чмокнул ее в щеку.
– Почему такой траур? – спросил Иван. – Где Дашка, где бабуля?
– Анна Федоровна в больнице. Дашка плачет у себя в комнате.
– Как в больнице? – удивился Иван.
– Ты не знаешь? Пока тебя не было, позвонил мужчина, представился твоим другом и сказал, что ты поручил ему разместить Анну Федоровну в ЦКБ.
Иван вспомнил разговор с Янисом.
– А, ну да, конечно. Я понял. Просто не подумал, что так быстро.
На самом деле Ивану стало не по себе. Он привык сам решать свои проблемы, настойчивое и авторитарное покровительство Яниса не то чтобы раздражало, но как-то не давало покоя.
– Почему Дашка плачет? – спросил Иван, уже входя в Дашкину комнату. Девочка, увидев папу, бросилась к нему на шею.
– Папочка, почему бабулю забрали в больницу? Почему она не может болеть дома? Мне без нее плохо, я буду ей сама все подавать, пускай приезжает домой, – вздрагивая, рыдала Дашка.
Иван со все возрастающей тоской погладил дочку по спине. Надо же, прошло всего два дня, а такое впечатление, что несколько лет. Он с унынием вспомнил, как они играли в Красную Шапочку.
– Не плачь, Дашуль,
– Пап, позови хотя бы Алену с Арсеном, пускай они у нас пока живут. Так стало пусто, я совсем одна с мамой, – продолжала хныкать Дашка, впрочем, уже через силу. Присутствие отца немного ободрило ее.
– Алена придет, не переживай. Я поеду в больницу и узнаю, как там бабуля.
Иван позвонил Янису, чтобы узнать координаты врача.
– Старик, – печальным голосом произнес Янис. – Все намного хуже, чем ты думаешь. – Анна Федоровна доживает последние дни.
– Ты с ума сошел? На хрена такая больница? Наш доктор сказал, что она проживет пару месяцев. Я заберу ее. Скажи, чтобы оформили все бумаги.
– Иван, возьми себя в руки. У нее – рак. Никто не может сказать с точностью до дня, сколько проживет такой больной. – Янис помолчал. – Впрочем, если считаешь нужным, забирай.
Иван ринулся в ЦКБ.
– Ванечка, – тихим голосом приветствовала его бабуля.
Ему вновь вспомнилось, как они играли в Красную Шапочку. Только в сегодняшней игре все было по-настоящему, и бабушку по-настоящему съедало кровожадное беспощадное чудище, против которого бессильны все самые чудесные кудесники на свете.
Иван взял мягкую маленькую руку в мелких морщинах в свою.
– Бабуль, ну как же ты так? Ты ведь сильная, поживи еще. Хоть немного, – прерывающимся голосом попросил Иван.
Анна Федоровна нашла в себе силы улыбнуться.
– Хорошо, Ванюша. Только забери меня домой. Мне здесь делать нечего. Хочу к Дашеньке… и по Ане скучаю. Да, я давно хотела тебе сказать. Ты знаешь, что Анины родители с тех пор ни разу не видели ее и не звонили?
– Бабуль, ну что ты все об этом, я знаю, что она хорошая, я по-своему даже люблю ее.
– Ну ладно, пойдем домой, – вздохнула бабушка.
– Я могу прямо на руках тебя донести. – Анна Федоровна и впрямь стала очень-очень маленькой, казалось, что она весит не больше ребенка.
Бабуля снова улыбнулась.
– Ну что ты, как-нибудь сама. Ты же меня знаешь.
– Да знаю, – горько сказал Иван.
Через полтора часа они были дома. Аня подготовила комнату Анны Федоровны, Дашка прыгала и вертелась вокруг, как собачонка, – она вела себя настолько естественно, что Иван понял: Дашка не осознает всей тяжести предстоящих испытаний.
Ночь была тяжкой, Иван провел ее почти без сна. Он раздумывал о прошлом, вспоминал, как бабуля берегла его от известия о смерти родителей – или не нашла в себе достаточно сил, чтобы сообщить об этом. А как он сможет сказать Дашке, что она больше никогда не увидит бабушку? Потом он переключился на будущее, представляя себе, как будет жить без нее… Нет, он погнал эти мысли прочь. Он надеялся на чудо. Иван и не заметил как задремал.