Мавр сделал свое дело
Шрифт:
Теперь впереди маячило историческое событие: Танька собиралась замуж. Мама успела обежать все магазины для новобрачных и обзвонить все рестораны. Я составлять ей компанию не торопилась, хорошо зная свою сестрицу. Я подозревала, что белое платье может ей и не пригодиться и «собирать бог знает кого в мой светлый день» она, скорее всего, тоже не станет. При этом «Скорая» маме вряд ли понадобится, обойдется любимой фразой: «Таня знает, что делает».
— Убираешься? — спросила Танька, чмокнула меня в нос, потопталась, сбросила туфли,
— Здравствуй, — сказала я.
— Привет, — кивнула она. — Что с работой? Все в порядке?
— Конечно, раз я уволилась.
— Так это же здорово, — замерев на мгновение, изрекла Танька. — И отпрашиваться не надо. Поедешь со мной.
— Куда? — вздохнула я, пристраиваясь по соседству, но все-таки не слишком близко. Танька любила размахивать руками и ненароком могла зашибить.
— Витька наследство получил, — шмыгнув носом, сообщила она. — То есть вот-вот получит.
— Большое?
— Хрен знает. Какой-то дядя у него нарисовался, вроде бы даже знаменитость. Я о нем сроду не слыхивала, и вдруг такое счастье… Зинаида Петровна (это, кстати, мать Витьки) пребывает в недоумении и легком восторге.
— В чем? — насторожилась я.
— Говорит, дядя есть, то есть был, и вроде жутко богатый, но характер у него чрезвычайно скверный. Поэтому если он и вправду решил что-то оставить, так наследство может и впечатлить — оттого восторг, но не буйный, потому что дядя известный пакостник и хорошего от него ждать не приходится. Странно, что он вообще о племянниках вспомнил. Оттого и недоумение.
— А-а, — невнятно промычала я. — И что дальше?
— Дальше так: собирают родню, тех, кого в завещании упомянули, в доме почившего старца, всем сестрам по серьгам, и все такое прочее..,
— Ну.., так это хорошо, — подумав, изрекла я.
— Вот уж не знаю, — вздохнула Танька.
Чтоб она да чего-то не знала… Быть такого не может! Разумеется, я насторожилась.
— Витька поехать не сможет.
— Что так?
— Он в Англию улетает на три месяца.
— А как же свадьба? — забеспокоилась я.
— Да, мы уже расписались, — отмахнулась Танька и, заметив мои выпученные глаза, пояснила:
— Надеялись, что я смогу с ним отправиться, какое там.., уперлись как бараны. Крохоборы хреновы, а еще фирма приличная. Скажи на милость, почему богатеи такие скупердяи?
— Потому что гладиолус, — напомнила я детскую присказку, сурово сдвинув брови. — Не отвлекайся.
— Ага. Короче, мы расписались, но я все равно не еду. А свадьбу сыграем, когда Витька вернется. Свадьба — это вообще несовременно. Набежит ватага родственников.., тоска. У меня пока никаких идей.
— Можно сыграть свадьбу под водой, — сообщила я. — Все в аквалангах и…
— А пить как?
— Можно периодически выныривать.
Танька задумалась.
— В принципе, занятно. Надо будет с Витькой посоветоваться. Но ты же знаешь, он ужасно консервативен, просто удивительно, за что я его полюбила. — Эта мысль увлекла Таньку, и она на некоторое время замолчала, разглядывая ковер под ногами, что позволило мне его допылесосить. — Ладно, собирайся, — несколько неожиданно произнесла сестрица, направляясь к двери. — Не буду тебе мешать.
Мы поцеловались и даже успели проститься, но тут Танька хлопнула себя ладонью по лбу.
— Блин, совсем памяти нет. Я чего пришла-то…
— Чего?
— Того. — Танька вновь сбросила туфли и на сей раз устроилась на диване. — Витька наследство получил, надо ехать, а он не может. Оттого ехать придется мне.
Я кивнула, соглашаясь: с моей точки зрения, все логично.
— Ты совершенно свободна, — продолжила она. — Так что вполне можешь поехать со мной.
— Мне-то зачем? — удивилась я.
— Для поддержания во мне бодрости духа, — подняв кверху указательный палец, изрекла Танька. — Послушать Зинаиду Петровну, так меня там вполне могут скушать дорогие родственники.
В общем-то, и это меня не удивило. Если наследство приличное, действительно могут. Я о таких случаях читала. К примеру, у Агаты Кристи.
— Думаю, будет лучше, если с тобой поедет Зинаида Петровна. Она человек опытный, в смысле кого-либо скушать. И родню свою лучше знает.
— Это не ее родня, — вздохнула Танька. — Это родня ее мужа, почившего, как тебе известно, пять лет назад после долгой продолжительной болезни под названием алкоголизм. Зинаида Петровна родню мужа в принципе не жалует, а тех, кто там намерен затусоваться, в особенности. Ее послушать, все как один воры и разбойники. Ехать наотрез отказалась, говорит, никакого наследства не надо.
Такая щедрость со стороны Танькиной свекрови, признаться, настораживала.
— Сама не едет, а тебя посылает.
— Наследство дядя оставил племянникам, следовательно, надо ехать Витьке, а уж коли нет у него такой возможности, значит, мне как законной, так сказать, супруге. Но одна я ехать побаиваюсь, оттого убедительная у меня к вам просьба, Ольга Александровна, поддержите сестру в трудную минуту.
— Далеко ехать? — нахмурилась я.
— В пригород.
— Что ты дурака валяешь? Возьми с собой Вальку, он адвокат, ложку мимо рта не пронесет.
— Ты не поняла. Дядю будут поминать исключительно родственники, для этого все на три дня приглашены в дом.
— Покойным?
— Одной из племянниц, которая с ним в этом доме жила. Похоже, у гражданки с головой проблемы: все в лучших английских традициях, и все такое. Оттого я и зову тебя с собой: как бы чего не вышло.
— То, что твоя Зинаида Петровна родню видеть не желает, — понятно. И то, что кто-то с удовольствием сыпанул бы ей в компот мышьяка, тоже удивления не вызывает.