Маяк Старого Галса
Шрифт:
Несколько матросов бросились к рулевому на помощь и стали помогать выворачивать колесо штурвала, пытаясь отклонить судно от курса и обойти неожиданно возникшее перед ним препятствие.
Капитан Дью не покидал капитанский мостик, вглядываясь в неуклонно приближающиеся огни преследовавших судов.
– Мури, подготовиться к развороту!
– Не понял, капитан? – удивленно обернулся помощник капитана.
– В темноте бриг двинется навстречу фрегатам, чего от нас не ожидают. Ориентируясь на их огни, наша задача – оказаться
– Капитан, мы слишком рискуем.
– Это единственный наш выход, Мури.
– Так вы умышленно отправили Торбеллино на берег?
– Да, Мури. Он еще слишком молод, чтобы умирать.
Ориентируясь на Маяк Старого Галса, сторожевые корабли эскадры Гавилана на полном ходу в темноте вошли в пролив. Оставив опасные рифы сбоку, штурвальные с облегчением вздохнули. Только они расслабились, как вдруг из темноты перед ними возникла темная громада брига капитана Дью…
Глубокой ночью шлюпка с Торбеллино и шестью гребцами неслышно коснулась корпуса «Звездного», который после морского сражения мирно дрейфовал в Заливе Одиноких Сердец. По спущенному сверху веревочному трапу смельчаки вскарабкались на корабль, где на палубе их поджидал помощник капитана Мури.
Глава тридцать девятая
Конец Черного Адмирала
Утром молодой фрид застал отца, курящим на капитанском мостике. Дью с задумчивым видом смотрел на стену седого тумана, окутавшего залив, словно пуховым одеялом.
– Ты чего чуть свет вскочил? – спросил Дью, увидев юношу.
– Доброе утро, отец! Не спится.
– Понимаю, о своей Джой думаешь?
– Ага.
– Потерпите, скоро все закончится, и снова будете вместе. Счастье не за горами. В Брио вернешься?
– Нет, отец. Мы скорее останемся здесь, на маяке со Старым Галсом.
– Это вы правильно решили, не бросать же старика в одиночестве доживать свой век.
Появился Мури в мокром от тумана плаще.
– Капитан, экипаж будить?
– Не стоит, Мури, пусть сегодня подольше поспят. Впереди нас ждет трудный день. Потруднее, чем накануне.
– Как скажете, капитан.
Дью повернул лицо к сыну и с грустной улыбкой спросил:
– Ну, что скажешь, сынок? Как нам быть дальше с приказом Ферри? Плыть к Ноузгею после такой горячей встречи или нет?
– Это были сторожевые суда, отец, – отозвался Торбеллино. – А Ферри имел в виду корабли, которые базируются в Триумфальном Море.
– А мне-то что прикажешь делать, у них ведь на лбу не написано: «Я – за свободу! Я – против Трайдора!». Снова под пушечные выстрелы подставлять экипаж и «Звездный»? Вчера просто чудом остались вживых.
– Честно сказать, не знаю.
– Вот и я не знаю, как мне поступить.
В это время на маяке отчитывали бывалого моряка, словно нашкодившего мальчишку.
– Дедушка, ну что же ты нас с Формико не разбудил, – спросила, чуть не плача, обиженная Джой. – Я Торбеллино так ждала. Он даже мне приснился сегодня.
– Пойми, дорогая, Торбеллино очень спешил, да и вас жалко было будить. Вот мы и решили с ним вас не тревожить.
– Эх, дедушка, дедушка! Не прощу тебя, даже не проси.
– А ты разве не слышала грохота корабельных орудий?
– Нет, не слышала, мне снился Торбеллино, а потом вдруг разразилась сильная гроза, и мы под дождем бежали в лес укрываться от стихии.
Маленький юнга, узнав, что ночью приплывал Торбеллино, тоже обиделся, он отвернулся в сторону и насупленно молчал.
Вздохнув, смотритель маяка отправился на берег чинить сеть. Компанию ему составил верный пес Фидело. В печальном состоянии он пребывал недолго: через полчаса к нему присоединился Формико, а потом на песчаную отмель спустилась Джой, ласково обняла деда и позвала завтракать.
Адмирал Гавилан, проводив Трайдора и его свиту до Крепости Мейз, со своей охраной поскакал в сторону Ноузгея. В Городе Цветов, как всегда, царили спокойствие и умиротворенность, ничего не указывало на то, что в стране произошло что-то особенное. Шлюпка, посланная за прибывшим адмиралом, доставила его на родной флагман. Здесь тоже все было в порядке. Никто из офицеров и экипажа не знал о последних событиях, происшедших в Бельканто.
Гавилан срочно созвал на военный совет капитанов эскадры. Сообщение из уст главномандующего флотом произвело настоящий шок. В ходе заседания выяснилось, что на нескольких кораблях обнаружены революционные воззвания, призывающие моряков не повиноваться приказам Черного Адмирала.
– На кораблях необходимо срочно расследовать любые проявления смуты, – заявил адмирал в жестком тоне, окидывая офицеров суровым взглядом. – Немедленно выявить и арестовать всех зачинщиков. Недовольных заковать в кандалы и в трюм!
Прошло в ожидании два дня. Из Бельканто не поступало никаких известий. Голубиная почта почему-то не действовала. Почтовые голуби из столицы не прилетали. Гавилан предчувствовал: случилось недоброе.
«Если слетит Трайдор, то ему тоже не сдобровать, ему вспомнят все, от участия в мятеже до расстрела кораблей и их экипажей», – думал адмирал.
На кораблях начались повальные обыски и аресты недовольных среди экипажей.
Неожиданно поступило известие об исчезновении в Проливе Туманов двух сторожевых кораблей.
«Пропали бесследно два сторожевых фрегата! Это не шутки! – размышлял Гавилан, мрачный как грозовая туча. – Куда они могли подеваться, черт побери?»
На следующий день флагман снялся с якоря и в сопровождении одного из бригов взял курс на Пролив Туманов. Черный Адмирал решил самолично выяснить, куда пропали его фрегаты.
«А вдруг их коснулась бунтарская смута, и экипажи на кораблях подняли бунт? – Гавилана посетила тревожная мысль. – Смутьяны тогда здорово пожалеют, он быстро поставит их на колени! Никого не пощадит!»