Майамификация
Шрифт:
НАДЗОРНЫЙ КАПИТАЛИЗМ. В то время как вы, будучи гражданами, стараетесь идти в ногу со временем в ваших действиях и аргументах, устанавливая таким образом некую практическую дистанцию между вами и объемами данных, которые вы производите, акторы, отвечающие за создание реальности, действуют так, будто они не обременены никаким этическим или философским балластом. Возможно, именно это и делает их столь эффективными.
Два основных класса игроков несут ответственность за постоянное и систематическое смешивание данных и метаданных: с одной стороны, политические институты, например секретные спецслужбы или партии
ДЭВИД ЛАЙОН:
Но ключевой причиной, по которой эти коммерческие и государственные критерии так тесно связаны с большими данными, является тесное родство между ними, особенно в отношении надзора. Большие данные представляют собой слияние коммерческих и государственных интересов; их политическая экономия перекликается с неолиберализмом. Национальная безопасность – это не только политическая, но и деловая цель, и в мире практик надзора ими руководит принцип «вращающихся дверей».
ПОСТПАНОПТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА. Вероятно, вы становитесь свидетелями перехода к постэстетической модели надзора. Возможно, знакомая и академически исчерпанная модель паноптикума больше не является актуальной парадигмой для вашего общества (социологи, в частности Зигмунт Бауман, говорят о постпаноптической власти).
Видеонаблюдение и подобные ему вещи, конечно, остаются важным средством контроля, но, как показали исследования, они эффективны лишь тогда, когда некоторые люди должны быть выведены за скобки. Утрируя, можно сказать, что ban-opticon стал медиумом надзора за нежелательными, исключенными, за быстро растущим числом людей, которых считают излишними.
В финансовом отношении более интересной является «остальная часть» общества (на Западе это по-прежнему большинство), за которой не наблюдают с помощью скрытых камер. Или, если быть точнее, вас всё так же легко держать под наблюдением (не в последнюю очередь потому, что большинство из вас думает, что вам «нечего скрывать»), но реальный интерес к вам связан уже не с преступностью, а с экономической выгодой. И даже не нужно извлекать соответствующие данные из бесконечного видеоматериала: вы постоянно производите их сами, на добровольной основе.
Постпаноптический век давно начался. Если одни говорят о синоптиконе (synopticon), то другие используют термин «надзор над данными» (dataveillance), который лучше отражает снижение акцента на восприятие. Сопротивление как старой (эстетической) модели надзора, так и новой парадигме утвердится только в рекурсивной форме. Самым ярким примером обратного надзора (inverse surveillance), также называемого sousveillance, служат почти ежедневно публикуемые в интернете видеоролики о насилии со стороны полиции в отношении афроамериканцев (преимущественно мужского пола), а также художественные и дискурсивные стратегии вокруг движения #blacklivesmatter. Для умиротворенного, казалось бы, постоянно сокращающегося и всё более боязливого среднего класса, агрессивно настаивающего на своих привилегиях, всё выглядит совсем иначе.
ДЭВИД М. БЕРРИ:
Веб-серфинг – это визуальный опыт просмотра коллекции изображений, текста, видео
ПОСТ-ИНТЕРНЕТ. Упомянутые изменения происходили параллельно с развитием интернета. Но это, конечно, слишком небрежная формулировка. Поскольку интернет, этот фантазм нелокализируемого виртуального пространства, вообще не существует, если воскресить в памяти те изменения, которые произошли за последние два десятилетия.
Твое самое раннее воспоминание о вебе восходит к 1990-м годам, к австрийскому интернет-провайдеру Trian ISP. Тогда, в отличие от сегодняшней ситуации, доступ к абсолютному, оторванному от чувственно познаваемого повседневного мира киберпространству получали через крупные компьютерные системы, обычно расположенные в той же стране. Затем, в нулевых годах, началось движение в сторону открытых сайтов, таких как YouTube, Myspace и Википедия. Бесплатный электронный адрес, который ты используешь и по сей день, датируется тем же периодом.
Теоретики-активисты Metahaven описали, как за этим последовало создание изначально дополняющей, а затем всё более радикальной облачной системы, которая объединяет социальные сети, электронную почту, мессенджеры, платежные сервисы и многое другое.
METAHAVEN:
Учитывая этот переход, не будет преувеличением объявить об исходе из интернета в облако. Рассредоточенная архитектура интернета уступает место центральной облачной модели хранения и менеджмента данных, которая принадлежит горстке корпораций и ими же управляется. ‹…› В облаке такая «цифровая конвергенция» идет еще дальше: данные эффективнее и тщательнее, чем это было в интернете, собираются, анализируются, проверяются, монетизируются и контролируются; централизация облака касается не только протокола, но и местоположения.
РИЧАРД РОДЖЕРС:
Хотя это может рассматриваться как практическая и коммерческая попытка соединить пользователей соответствующими языками и местной рекламой, управление поисковой системой IP-геолокации также может быть описано как вызванная программным обеспечением гибель киберпространства как пространства без определенного местоположения. В веб-устройствах с поддержкой определения местоположения (напри-мер, в поисковых системах) киберпространство становится не столько опытом перемещения, сколько опытом препровождения: вас по умолчанию отправляют домой.
То, что обеспечило подъем Apple – максимально далеко идущее слияние аппаратного и программного обеспечения, считающееся у экспертов недостатком, – становится основополагающим принципом облачных и оптимизированных для работы в облаке устройств вроде iPad. Они предназначены для пользователей, которые не понимают (не должны понимать) программное обеспечение и не беспокоятся о том, что происходит с их данными в облаке, где эти данные эффективно сканируются и оцениваются, анализируются и монетизируются.