Маятник Судьбы
Шрифт:
Его голову украшал добрый десяток шрамов. Видны из них были только три или четыре, самые глубокие. Мягкая кожа, нарастающая под проломленной чешуей, почти полностью скрадывала остальные.
Розовый язык свободно вываливался из полуоткрытой пасти.
Несмотря на то что Курт Тидволл был капитаном «Сантариса» – а именно так назывался корабль, – распоряжался здесь все же не он.
Невысокий мужчина, стоявший, скрестив руки на груди и приложив пальцы одной из них к подбородку, был истинным хозяином и корабля, и всей команды.
Темная
Он пользовался очень дурной репутацией, этот человек, но в тех кругах, в которых он вращался, дурная слава признавалась наилучшей.
Тем временем «Сантарис» приближался к ранчо на всех парусах. Люди, стоявшие на веранде, не могли оторвать от него взор. И только проклятые монахи, закрытые серыми балахонами, оставались безучастны ко всему вокруг.
Летающий корабль начал снижаться. Ветер усиливался, раздувая белоснежные паруса.
– Дешевый выпендреж, – пробормотала Франсуаз с глубокой неприязнью. – Мог бы просто на машине приехать. Что это за придурок?
Моя партнерша сама любит покрасоваться. И эффектное прибытие незнакомца не могло не вызвать у демонессы негодования.
Я сразу понял, что Франсуаз вряд ли подружится с нашим гостем. Впрочем, меня это мало волновало.
Корабль приземлился; он глубоко зарылся носом в песок, словно причалил к берегу и в этот момент весь океан высох вокруг него.
Это выглядело великолепно, и Франсуаз взбесилась еще сильнее.
Человек с черной бородой спустился на землю по веревочной лестнице. Конечно, можно сделать люк на уровне земли, но разве тогда это был бы парусник?
– Позволь представить тебе, Френки, – произнес я. – Дон Октавио Карго. Самый влиятельный из местных наркобаронов и мой школьный товарищ.
– Майкл, добрый мой друг! – воскликнул бородач, подходя ко мне. – Сколько же мы не виделись? Знаю, что много!
Он обнял меня и похлопал по спине так энергично, что я поздравил себя с тем, что не успел позавтракать. Обычно я не выношу даже рукопожатий, однако объятия были частью школьного ритуала, и мне даже в голову не пришло уклониться от такого приветствия.
Карго относился к моим школьным годам, и я вел себя с ним так, как предписывали тогдашние правила.
– Я мог бы солгать, сказав, что прилетел сюда ради встречи с тобой, друг мой! – воскликнул Октавио. – Но, по правде говоря, меня очень интересует тот ритуал, который намерена провести здесь Великая Церковь. Однако я был очень, очень рад, когда узнал, что ты тоже будешь здесь! Постой-ка…
Вся эта сцена произвела на Франсуаз крайне скверное впечатление. Мало того что Карго прибыл, как паладин на белом коне, и затмил своим эффектным появлением красоту демонессы – так он еще смел узурпировать все права на меня.
Любая девушка никого не ненавидит так сильно, как друзей своего парня.
И хотя Октавио, разумеется, другом мне не был – мы с ним даже не виделись неведомо сколько, – однако он дал Франсуаз повод так думать, чем моментально превратил себя в ее злейшего врага.
Вот почему девушка сразу же отошла от нас и стушевалась. Ей необходимо было спокойно побеситься, прежде чем перейти в сокрушительное наступление.
Если у читателя создалось впечатление, что я преувеличиваю вздорность характера Франсуаз или же что такое поведение свойственно только демонам, то он ошибается.
Женщины все такие, и они сами это отлично знают. Только не признаются.
Однако как бы Франсуаз ни пыталась прятаться в тени, Октавио Карго был не из тех, чей взгляд может упустить красивую девушку. Да и, к слову, прятаться на открытой веранде было особо негде.
– Кто эта писаная красавица, Майкл?! – воскликнул Карго. – И почему ты до сих пор скрывал ее от меня?
Я мог бы ответить, что он как-никак не мои родители и мне не с чего было знакомить его с Франсуаз. Впрочем, его реакция в любом случае оказалась бы намного лучше.
– Это Франсуаз Дюпон, – ответил я. – Мой демон.
– Твой – кто? – спросил Октавио.
Не то чтобы он никогда не слышал о демонах, но красота девушки настолько заворожила его, что он, поди, и имя-то не запомнил.
– Сеньор Октавио!
Это подошел сэр Томас; на его лице было намазано столько доброжелательности, что хватило бы на добрую сотню бутербродов.
Кардиналы всегда любят богачей, ведь как иначе покупать золотые кресты и шелковые ризы. И не важно, каким путем получено богатство, – можно отпустить любой грех в обмен на хорошее пожертвование.
На широком лице Октавио отразилась легкая досада. Он предпочел бы остаться и попорхать вокруг Франсуаз радужным мотыльком. Но Карго не возглавлял бы крупнейший в Аспонике наркокартель, если бы не умел разделять работу и удовольствия.
– Прошу прощения, свет моих очей, – галантно произнес он и поклонился так низко, что ему на спину вполне можно было бы поставить поднос с чашками. – Дела зовут меня. Уверен, мы еще увидимся. Майкл! Нам многое надо вспомнить.
Пальцы сэра Томаса уже ненавязчиво легли на рукав Карго, а хватка у Чартуотера была столь же мертвой, как у голодного осьминога. Ему уже не терпелось отвести Октавио в сторону и обсудить накопившиеся дела.
Наркобарон сделал в нашу сторону прощальный жест рукой, и сэр Томас уволок его прочь, как гиена утаскивает обглоданный грифами скелет.
– Если это преступник, – произнесла Франсуаз в тщетной попытке пристыдить меня, – то что он здесь делает?
– Сэр Томас как-то сказал, будто заморозить тюрьму Сокорро было легко. Он сильно преувеличил. Но даже он не смог бы утверждать, что это дешево. Работа магов и некромантов требует денег, а средства необходимо откуда-то брать.
– Значит?