Маятник

Вартанов Степан Сергеевич

— Интересно, как можно запретить азартные игры? — впервые за все время подал голос Владимир, и Ромка тут же внутренне извинился перед ним за то, что раньше сравнил его с шалопаем Маком из «Обитаемого острова». Нет, человек с таким голосом — это серьезный человек. Хотя и слегка пьяный.

— Закрыть казино, — отозвался Ромка, подумав. — Загнать игроков в подворотни… и поезда дальнего следования.

Все опять заулыбались.

— Гм… — Владимир покачал головой. — Сильно. Но неточно. Дело в том,

что… что касается твоего изящного, спорить не стану, построения, то тут все наоборот. Не в карты играем в поезде, потому что больше негде, а играем в карты, потому что общаемся, а в поезде или в самолете, или на собачьей упряжке — не важно. Главное, старые друзья встретились после нескольких лет разлуки, и они этому рады.

Сказав это, Владимир поднял рюмку в символическом жесте и залпом выпил. Секунду спустя его примеру последовали остальные, а встречный поезд, словно подслушав их беседу, громко загудел.

— Такая вот логистика, — дождавшись тишины, продолжил Владимир. — Ты в твои годы, безусловно, знаешь, что такое логистика?

— Конечно, — кивнул Ромка. — Это когда надо объяснить, почему ты едешь в Харьков на поезде, а не на самолете.

— Этот парень, — задумчиво произнес его собеседник, отсмеявшись, — пойдет очень далеко. Если милиция не остановит.

— У меня отец работает в милиции, — поспешно сказал Ромка. На всякий случай сказал, чтобы его новые знакомые не ляпнули что-нибудь, за что потом им же будет неудобно.

— Значит, не остановит. — Владимир пожал плечами. — Что же касается азартных игр как таковых… Это, видишь ли, не азартная игра. Это покер.

— А разве?..

— Нет.

— Карты, — сказал Ромка вкрадчивым голосом. — Деньги.

— Два ствола, — буркнул Арчи. Наверное, это была шутка, но Ромка ее не понял.

— Да, — сказал Владимир. — Карты и деньги. Но — покер. Игра, в которой случай и расчет действуют одновременно. Игра, намного более сложная, чем шахматы. Ну и просто очень красивая игра.

— И не азартная?

— Для профессионала нет. Для дилетанта да, но то, во что он играет, — это не покер.

— Ага.

— Ребенок не понимает, — вздохнул Арчи. — Но сейчас Володя ему все объяснит.

— А в лоб?

— Побойся Бога! Это же ребенок!

— Тебе.

— Тю! А мне-то за шо?

«Веселые ребята, — подумал Ромка. — И, кажется, понимают друг друга с полуслова».

— Покер, — наставительно сказал Владимир, — это маленькая жизнь. У тебя на руках есть карты — это твоя сила и твоя слабость. Ну, если карты слабые. Как в жизни.

— Я не знаю правил покера, — признался Ромка.

— Научим.

— Ребенок, играющий в карты с незнакомыми взрослыми в поезде. Что-то это мне напоминает. Из телевидения и ОБЖ.

— Вряд

ли твои карманные деньги привлекут таких прожженных шулеров, как мы, — фыркнул Владимир. — Увы, приятель, у тебя нет ничего ценного.

— Две почки, — задумчиво протянул Ромка. — Сердце. Печень. Футболка. Кроссовки. Лег… А легкие пересаживают?

Владимир и Сергей, не сговариваясь, посмотрели на Арчи.

— А что я?! — возмутился тот. — Я вообще-то по электричеству!

— На почки будем играть потом, — резюмировал Владимир. — Если захочешь. Что же до покера — могу объяснить свою точку зрения. Могу не объяснять, если не интересно, решать тебе.

Дальняя дорога, стук колес, разговор с интересными людьми.

— Объясните. — Ромка скинул кроссовки, с ногами забрался на сиденье и повозился, устраиваясь. — Мне интересно.

Сергей с Арчи завздыхали обреченно, закатывая глаза, похоже, они были знакомы с предстоящим шоу. Владимир же, напротив, чуть подался вперед. Затем подумал и подался еще. И разлил коньяк по рюмкам. Ромка вздохнул, но промолчал — у каждого свои слабости. За окном поезда уже почти совсем стемнело, и видно было, как мелькают какие-то огни, сквозь контуры деревьев лесополосы.

— Так вот, — начал, наконец, Владимир, — в покере на игру влияют многие факторы, в частности есть карты, ну, это ты понимаешь, есть противники, и есть ты — если у тебя все на лице написано, то хорошие карты тебе не помогут. И… да, еще есть общие карты. Все как в жизни. Что-то ты знаешь о себе, чего не знают другие, что-то другие знают о себе, чего не знаешь ты. Что-то знаете вы все, гарантированно, а о чем-то можете догадываться, наблюдая друг за другом. Понимаешь?

— Ну… да. Пока. И в чем тут фокус?

— А фокус в том, что эта игра учит тебя принимать решения. — Ромкин собеседник назидательно поднял палец, а затем, видимо, для пущей наглядности, запил свой тезис коньяком.

— Ну и шахматы учат, — пожал плечами мальчишка.

— Да нет же, парень, ты главного не понял!

— Давай я объясню, — вмешался Арчи. — Вот смотри, в шахматах ты видишь доску. И твой противник видит ту же самую доску. Понимаешь? В шахматах нет скрытой информации, которую надо достраивать, наблюдая за противником.

— Ладно. Понял. То есть можно научиться наблюдательности.

— Вов, он опять не понял, — вздохнул Владимир. — Пусть теперь Сергей объясняет. — Он усмехнулся. — Может, сам наконец поймет… в процессе.

Все посмотрели на «солдата».

— Объясняю, — сказал он. — Все очень просто. Ты не играть учишься, а принимать решения: а) быстро, б) под давлением, в) в условиях неполной информации. Это раз.

— Ага, — сказал Ромка.

Говорил Сергей коротко, по-военному. И вроде понятно.