Майн Рид: жил отважный капитан
Шрифт:
Профессор Стил выдвигает другую версию: Рид принял участие в экспедиции У. Стюарта [14] — шотландского аристократа, известного путешественника и охотника. Он неоднократно охотился в прериях и действительно снаряжал свою охотничью экспедицию в Сент-Луисе тогда же, когда и Одюбон. У. Стюарт и его спутники двигались по суше, но примерно по тому же маршруту, что и автор «Птиц Америки» — по «Орегонской Тропе» через Дакоту и Монтану к юго-западной границе Канады. Его экспедиция была немногочисленна, но в ее составе были не только проводники и охотники, но и ученые-натуралисты. По характеру и устремлениям Риду, безусловно, больше «подходила» экспедиция шотландского лорда. Но утверждать, что будущий автор приключенческих романов был спутником знаменитого охотника, нет достаточных оснований. В «Охотничьем празднике» есть герой — аристократ-англичанин, и его можно соотнести с лордом Стюартом, но этот
14
Уильям Драммонд Стюарт( Stewart,1795–1871) — британский аристократ, знаменитый охотник и путешественник. Оставил описания своих путешествий.
Как бы там ни было, отсутствие прямых указаний на участие в какой-либо конкретной (Одюбона, Стюарта и кого-либо еще) экспедиции не ставит под сомнение сам факт путешествия. Скорее всего, Рид отправился к истокам рек Северный Платт, Шайенн и Биг-Хорн, известным как великолепные охотничьи угодья, с небольшой группой охотников-трапперов в надежде хорошо заработать на пушном промысле. Достоверно, что весну (конец апреля и май), лето и, вероятно, сентябрь 1843 года Рид провел в странствиях по просторам Великих Равнин. Аккумулированные там впечатления легли в основу нескольких (как «юношеских», так и взрослых) романов беллетриста, дали ему бесценную информацию о животном и растительном мире северо-западной части США, ландшафтах, климате, природе тех мест, куда еще редко ступала нога белого человека.
Предыдущие охотничьи экспедиции не только напитали его впечатлениями, но и принесли Риду кое-какой доход (впрочем, если вспомнить о тяжелой зиме в Питсбурге — он был едва ли велик). Итоги путешествия 1843 года ограничились главным образом впечатлениями: заработать приличные деньги Риду не удалось. Он и его товарищи интенсивно охотились, били не только бизонов, оленей и лосей, но и выдру, бобра, куницу, не брезговали даже ондатрой (мускусной крысой) и надеялись неплохо заработать на пушнине. Но 1843 год стал самым плохим в истории меховой торговли. Она находилась в глубоком кризисе. Меха почти не находили сбыта на традиционном европейском рынке, ими были забиты склады «Компании Гудзонова залива» и Русско-американской компании. Только этими обстоятельствами объясним тот факт, что осенью 1843 года Майн Рид навсегда расстается с Дальним Западом и покидает ставший почти родным Сент-Луис.
Филадельфия: Эдгар Аллан По и другие
Даже нашего современника — человека, привыкшего преодолевать огромные расстояния, перемещаясь на автомобилях, поездах и самолетах, — не может не удивлять поразительная мобильность Майн Рида, масштабность передвижений будущего писателя по североамериканскому континенту. За несколько лет, путешествуя верхом, пешком, на пароходах и других судах по рекам и озерам, он в своих странствиях преодолевал огромные расстояния, перемещаясь от границ Канады на севере до центральной Мексики на юге и от Скалистых гор на западе до Нью-Йорка на востоке. В своем первом романе он писал: «За десять лет я не прожил на одном месте и десяти недель. Я исколесил американский материк от крайнего севера до крайнего юга, пересек его от океана до океана. Нога моя попирала вершины Анд и взбиралась на Кордильеры Сьерра-Мадре. Я спускался на пароходе по Миссисипи и поднимался на веслах по Ориноко. Я охотился за буйволами с индейцами племени поуни в степях Платтэ и за страусами в пампасах Ла-Платты. Сегодня я дрожал от холода в эскимосской юрте, а через месяц нежился в гамаке под тонкой, как паутина, листвою пальмы коросо».
Строки эти написаны в 1850 году и полны преувеличений: на самом деле его нога никогда не «попирала вершины Анд», и, конечно, он не охотился «за страусами в пампасах Ла-Платты». Преувеличение содержит утверждение, что он «и десяти недель не прожил на одном месте»: несколько месяцев он пробыл в Новом Орлеане, почти год провел в Нэшвилле. Но если Рид и исказил истину, то совсем ненамного: в 1840-е годы его «адреса» и занятия менялись в калейдоскопическом ритме. Соблазнительно было бы объяснить этот калейдоскоп в духе Элизабет Рид: Майн Рид был подлинным «искателем приключений» и в поисках новых неустанно колесил по Новому Свету. Читатель, однако, видит, что это не совсем соответствует истине: головокружительные перемещения будущего писателя были обусловлены не столько стремлением к новым впечатлениям, сколько необходимостью обеспечить достойное существование. Едва ли приходится сомневаться, что у Рида была своя собственная «американская мечта», и материальному благополучию в ней отводилось не последнее место. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить о его попытках начать карьеру в Северной Ирландии, о мытарствах в Новом Орлеане и Натчезе, об учительстве в Теннесси и о попытках заработать, занимаясь торговлей и добычей пушнины в прериях. Кризис, поразивший торговлю мехами в начале 1840-х годов, кратковременный, но глубокий упадок экономической активности на пограничье привел Рида к выводу, что дальнейшее пребывание на Западе не принесет ему преуспеяния. И тогда он обратил свой взор на восток США. Первой попыткой «порвать с Западом» можно считать зиму, проведенную в Питсбурге. Но возникшие там трудности бытового характера и тяжелые финансовые обстоятельства заставили его вновь пытать счастья в прериях. Фиаско, постигшее Рида на ниве добычи пушнины и меховой торговли, окончательно отвратило его от Запада.
В конце сентября 25-летний Майн Рид покинул Сент-Луис, чтобы никогда больше не возвращаться в этот город. Никогда более его нога не ступала и на пространства так полюбившихся ему прерий — Великих Американских Равнин.
Как и прошлой осенью, путь его лежал в Питсбург. На этот раз Рид пробыл здесь недолго — неделю или чуть больше. И вновь город разочаровал его — за прошедший год грязи на немощеных улицах не стало меньше, зато железа и чугуна, как с гордостью сообщали ему его земляки-промышленники, выплавлять стали больше, да и жителей — рабочих металлургических предприятий явно прибавилось. Но было и положительное: уже после отъезда Рида в Сент-Луис в 1842 году местная газета «Питсбург кроникл» опубликовала несколько его стихотворений. Они были подписаны псевдонимом Poor Scholar— то есть «Бедный школяр».
Надо сказать, поэзией он начал увлекаться еще в Белфасте, учась в Королевском колледже. Но родители относились к увлечению сына (а увлекался он поэзией английских романтиков и, в частности, восхищался Байроном) неодобрительно, полагая это греховным. Возможно, что уже в Белфасте Рид начал сочинять и сам, но никаких сведений об этих ранних поэтических опытах не сохранилось. К тому же, если они и существовали, юноша вынужден был скрывать их от своих близких. К сожалению, не сохранились также ни тексты, ни даже заглавия тех стихотворений, что были опубликованы в «Питсбург кроникл».
Казалось бы, невелика честь — опубликовать несколько лирических стихотворений на газетных страницах, заполненных в основном объявлениями и рекламой. Но для Рида это означало многое. Во-первых, поэт — это было так романтично! Во-вторых, он почувствовал себя литератором, писателем — со всеми вытекающими отсюда последствиями — и решил, что сможет прокормить себя литературным трудом. В то же время он прекрасно понимал, что реализовать свой талант (в котором был совершенно уверен!) в промышленном Питсбурге невозможно. Этим объясняется его скорый отъезд в Филадельфию.
В первой половине XIX века Филадельфия — не только один из самых богатых и процветающих городов Соединенных Штатов, но и город с богатыми культурными и историческими традициями, колыбель американской революции и американской демократии. Город энергично развивался и, в отличие от промышленного, но по сути своей провинциального Питсбурга, был настоящим культурным центром. Здесь выходили газеты и журналы, издавались книги, работали библиотеки, университеты и колледжи, кипела политическая жизнь, а люди были образованнее, чем где бы то ни было в стране. Очень значительной в Филадельфии была и шотландско-ирландская община. Сам ли Рид принял решение перебраться в этот город, или ему посоветовали — неведомо. Но известно, что в Филадельфию он ехал не «на авось», но «вооруженный» адресами и рекомендательными письмами, которыми его снабдили земляки в Питсбурге.
Переезд в Филадельфию для Рида стал судьбоносным. Те несколько лет, что он провел в этом городе, оказались для него этапными и определили его будущую — литературную — судьбу.
О Филадельфии начала — середины XIX столетия написано немало. И все писавшие о ней сходятся во мнении об этом городе как о своеобразных «Афинах Америки». Начать с того, что город имел совершенно не американский, но европейский облик. Герви Аллен, американский биограф Эдгара По, жившего и творившего тогда здесь, так писал о Филадельфии 1840-х годов: «Город в ту пору был почти целиком застроен домами из красного кирпича с отделкой из белого камня и полированными мраморными ступенями. Улицы с проложенными посередине каменными сточными желобами мостили булыжником, сменявшимся на перекрестках плотно пригнанной брусчаткой. Для пешеходов во всех жилых и деловых районах были устроены сложенные из кирпича широкие и тенистые тротуары. Здесь было множество обнесенных оградами садов и церковных дворов, часто встречались открытые пространства, среди которых выделялась площадь Франклина со знаменитым фонтаном, — город чрезвычайно гордился своей системой водоснабжения, тогда одной из лучших в мире». Интересной «была планировка города, расчерченного на квадраты пересекающимися под прямым углом и последовательно пронумерованными улицами. Дома с их до странности правильной и точной нумерацией, казалось, всем своим гордым и строгим видом говорили о степенстве и добропорядочности их обитателей».