Майор Одинцов
Шрифт:
Зачем эти все фокусы с заброшенными промзонами, если ты работаешь официально? Возможно, этот «компас» слишком ценная вещь, чтобы отдавать её Императору…
У меня напрашивается только такой вывод. Ведь в случае поиска изменника родины будут задействованы все имеющиеся средства. А в моём случае всё походит на какой-то нелепый киднеппинг.
Основываясь на скудных данных, которыми я обладаю, можно сказать, что местный князь затеял двойную игру. Подозреваю, он действительно хочет оставить компас себе. Но что в нём такого ценного?
И
Вопросы множатся точно бактерии, всё сильнее засоряя мой разум. Я должен сконцентрироваться на текущих задачах — это будет правильно.
Грунтовая дорога заканчивается и из-за леса показывается трасса с незначительным транспортным потоком. Не похоже, что я нахожусь в густонаселённой области, скорее где-то за городом.
Решаю всё-таки воспользоваться навигатором, который всё это время был выключен. Он показывает, что в пяти километрах к северу на берегу Рыбинского водохранилища находится небольшая деревня. Она-то мне и нужна.
Выезжаю на трассу и направляюсь на север. Побитый парень на дорогой тачке привлекает слишком много внимания, поэтому надо как можно скорее добраться до места…
Однако гнать под двести тоже нельзя, иначе я могу спровоцировать местных гаишников или попасть на камеры. Если они есть, я так и так на них попаду, но хотя бы у меня будет больше времени, если буду ехать по правилам.
Наконец-то чувствую себя в безопасности… А самое главное — свободным! Да, это лишь иллюзия, ведь за мной по пятам идут силы, о которых я ничего не знаю…
Но на фоне отсиженных четырёх лет в федеральной тюрьме, когда ты каждый день ждёшь смерти, пятиминутная поездка кажется апогеем свободы.
Я просто еду… Еду туда, куда захочу…
Что может быть лучше?
И раз так вышло, что у меня появился второй шанс, я его не упущу! Вцеплюсь зубами и выгрызу себе свободу. Другого пути просто нет.
Когда генерал-перебежчик сдал все явки и пароли, благодаря которым контрразведка США на меня и вышла, мой долг Родине был уплачен сполна. Я не сказал ни слова, выдержал все пытки, за что и был приговорён к смерти.
И сильнее всего мою душу греет тот факт, что я всё-таки успел передать всю важную информацию о том предприятии, на которое и был внедрён. Сейсмическое оружие действительно существует, и его разработками занимаются в штате Техас.
Я исполнил свой долг и теперь с чистой совестью могу выйти на пенсию. Возможно, даже найти жену по любви, а не жениться на жирухе только для того, чтобы через неё попасть на объект…
Одиннадцать лет под прикрытием… Нелюбимая жена, двое детей… И всё это из чувства долга перед Родиной. Таким человеком воспитал меня мой отец. Хоть он и погиб в Чечне, но остался в моей памяти самым настоящим Офицером с большой буквы.
Тогда у меня остались только две бабушки и один дед. Судьба за ручки привела меня в армию, о чём я не жалею. Да, было тяжело, но я не только справился, но и умудрился стать разведчиком.
И хоть говорят, что бывших разведчиков не бывает, но то место, куда я попал, язык не поворачивается назвать Родиной. Это совершенно другой мир, хоть и как две капли воды похож на мой.
Здесь я никому ничего не должен. Здесь я сам по себе. Здесь я буду свободен.
Тем временем я сворачиваю в деревню, проезжаю через неё и ищу безлюдную грунтовку поближе к водохранилищу. К сожалению, местные жители обращают внимание на приметную машину, но подъехать к воде, минуя деревню, не получается.
Забуриваюсь в лес где-то на километр и выхожу из машины, предварительно ставя её капотом к воде. Достаю свою сумку с амуницией и деньгами, докладываю в неё одну бутылку водки, а вторую ставлю на землю.
Затем вытираю все отпечатки, нахожу увесистый булыжник, подпираю им педаль газа и отпускаю «Кайен» в свободное плавание. Берег в этом месте крутой, и машина ныряет в него с головой. Увидеть её можно, но только если всматриваться.
Теперь нужно избавиться от следов колёс и вымыть руки водкой. А на всякий случай и лицо. И нет, дело не в грязи или крови. Водка хорошо смывает следы пороха.
Зачем мне это? Предосторожность никогда не помешает.
Даже если меня возьмут живым, то я всегда могу сказать, что я не я и корова не моя. Доказать, что смерть тех пятерых лежит на моих руках, будет проблематично. А с моими навыками обмануть детекторы лжи и другие подобные аппараты не составит большого труда.
Нет, сдаваться без боя я не намерен. Но это только в том случае, если у меня будет хотя бы малейший шанс на победу. А если так выйдет, что я попаду в окружение дюжины автоматчиков, то сражаться смысла нет. Лучше сдаться и разыграть карту наивного дурачка.
Машина утоплена, руки вымыты, в порядок я себя привёл. Беру сумку и углубляюсь в лес, дабы не светиться на дороге. Иду параллельно ей и продолжаю слушать полицейскую рацию, благо она достаточно компактная.
Где-то за пару сотен метров до деревни захожу в густую чащу, заросшую непроходимым кустарником. Там я прячу сумку, предварительно выключая рацию. С собой у меня теперь только деньги и пистолет, убранный за пояс.
В таком виде я легко сойду за заблудившегося подростка, которому нужна помощь. Но ходить по деревне и привлекать ненужное внимание я не намерен, а потому выбираю первый дом, рядом с которым стоит ржавая «Шестёрка».
В палисаднике на корячках пыхтит какой-то дед. Я подхожу к нему со спины, оглядываюсь, нет ли свидетелей, и начинаю разговор:
— Доброго дня!
— А? — он вздрагивает от неожиданности и, скрипя костями, поворачивается ко мне. — И тебе не хворать.
— Слушай, дед, твоя колымага на ходу? — показываю на ржавое ведро с четырьмя колёсами.