Майская Гроза
Шрифт:
Если ему каждый мост придeтся брать с такими потерями, то лучше было бы вообще не выходить из котла. Там, хотя бы, соотношение потерь могло быть обратным.
Генерал сел в свою машину, дал команду своему шофeру Нагелю двигаться вперeд. Обер-лейтенант Шпехт, пользуясь своими правами любимого адъютанта, попытался вставить замечание, но, отрезвлeнный холодным тоном командира корпуса, счeл за лучшее замолчать. В полном молчании генеральский "Опель", вместе с остальными машинами колонны, втягивался в очередной островок леса. Генерал понемногу успокаивался. Пока ничего непоправимого не произошло. Потери в пределах допустимой нормы. Правда, планом операции предусматривалось, что
Подминая подлесок КВ выходил на позицию. Высунувшись из своего люка, механик-водитель вглядывался в землю, определяя самый лучший путь. Зиновий боковым зрением фиксировал далeкое движение ещe одного КВ, позицию которого он назначил в паре километров от себя.
Пока всe шло согласно разработанному плану. Получив сигнал о прорыве противника, старший лейтенант Колобанов выдвинул свою группу к развилке дорог, стараясь перекрыть все возможные пути прорыва. Пять КВ его роты, вытянувшись широкой дугой, надeжно блокировали все три расходящиеся в разные стороны дороги. Торопились врыться в землю бойцы стрелковой роты, приданной его группе. Где-то на флангах, неслышимые из-за дальности расстояния, должны были занимать позиции самоходки CУ-76, пришедшие под его командование в самый последний момент.
Молодой комбат самоходчиков, узнав о прорыве, немедленно предложил ударить в лоб немецкой группировке. Горячился, кричал о превосходстве классовой теории, а значит и техники над противником.
– Комбат, ты в настоящем бою когда-нибудь был?
– Спросил Зиновий, охолаживая не в меру разошедшегося лейтенанта.
– Нет, - немного замешкавшись ответил тот, - а разве это имеет значение?
– Твою, героя, мать.
– Скривился от его слов капитан, командир стрелковой роты.
– Слышь, лейтенант, у твоей самоходки лобовая броня какая?
– Двадцать миллиметров.
– Ответил растерянный комбат.
– А что?
– А у немцев не меньше тридцати.
– Ответил капитан.
– А теперь посчитай с какого расстояния ты их сумеешь пробить? А с какого они тебя?
– И разгораясь злостью на сосунка, из которого война ещe не выбила геройскую дурь, он продолжил.
– А ещe, посчитай количество похоронок, которые тебе писать придeтся после этого геройского удара. Если, конечно, останешься живым. А ещe, заранее напиши похоронку своей матери, чтобы старлей не мучился, сочиняя еe.
Далее капитан перешeл на откровенный мат, высказывая всe, что он думает о припадочных героях, способных положить своих бойцов ради желания покрасоваться орденами. Зиновий не прерывал его. Капитан был прав. И если бы он не сказал это, пришлось бы это делать самому старшему лейтенанту Колобанову.
Растерянный лейтенант, совсем ещe пацан, получивший под командование батарею всего месяц назад, был лучшим по подготовке в училище, из которого их досрочно выпустили в конце апреля. Боевого опыта у него, конечно, не было. Их самоходный полк перебрасывали с одного участка фронта на другой, сохраняли, как последний резерв на крайний случай. И вот он настал. Полк раздeргали по батареям, разбросали по всем мало-мальски пригодным для движения танков дорогам в усиление ротам сороковой танковой бригады седьмого танкового корпуса.
Лейтенант не знал, что ему делать - то ли краснеть, то ли возмущаться. Умом он понимал, что капитан прав и сморозил он несусветную
– Можно, конечно, и так. Прямо в лоб!
– Ответил ему командир танковой роты.
– Но только если другого выхода не останется. Запомни, лейтенант, мы сюда не геройски помирать пришли, а нанести противнику как можно больше вреда. И делать это лучше из засады. Поэтому ты свои самоходки получше спрячешь, а если время будет, то и в землю закопаешь.
Лейтенант только кивал головой, мял руками шлемофон. Наконец, четко повернулся и пошел исполнять приказанное ему командиром.
– Что ты так на него набросился?
– Спросил Зиновий пехотинца, когда они остались одни.
– Да был у меня на Финской такой вот герой. Поднял взвод в штыковую прямо на пулемeт.
– Капитан поморщился от воспоминаний и даже сплюнул.
– Ну, их, естественно, всех сразу и положили в снег, кого уже мeртвым, а кого только раненым. А пулемeт поливает так, что не подползти. Пока орудие подтащили и законопатили ему амбразуру, взвода считай уже нет. Одного этого героя живым и невредимым вытащили. Я его сгоряча пристрелить хотел, мол погиб вместе со всеми. Да тут, на беду, журналист какой-то в окопы припeрся. Ты же знаешь, они шпалами пообвешаются, а сами в военном деле ни черта не соображают.
Колобанов в свою очередь поморщился, приходилось и ему в похожей ситуации быть.
– Вот и этот ко мне сразу с вопросами: "Что этому герою за такой подвиг полагается?" - Продолжил свой рассказ капитан.
– Ну, а я и ответил, что неплохо бы расстрелять перед строем за дурость.
Зиновий даже рассмеялся от такого поворота.
– Ну, хай, конечно, до небес. Меня из капитанов в лейтенанты, из ротного в взводные. Этому герою медаль за "подвиг". Правда, потом, когда военкор убрался, командир батальона заставил этого деятеля на каждого погибшего похоронку лично писать. А потом убрали его из полка куда-то.
– Как обычно с повышением.
– Съязвил танкист.
– Глядишь ещe нами командовать будет?
– Всe может быть.
– Пожал плечами капитан.
– А я, после того случая, таких вот героев не выношу.
– Ты присмотри за ним на всякий случай.
– Попросил пехотинца Зиновий.
– Держи его около своего КП, вдруг опять на геройство потянет.
– Ладно танкист, присмотрю.
– Капитан пожал ему руку и поспешил распределять позиции своим взводам.
Выйдя к месту засады, танкисты взялись за лопаты, торопясь закопать КВ в землю. Это, пожалуй, единственная ситуация, когда жалеешь, что танк такой большой. Но земля на этот раз попалась мягкая, песчаная, работа спорилась и к моменту, когда на дороге появились мотоциклисты немецкой разведки, танк уже стоял, врытый в землю по самую башню.
Немецкая разведка проскочила по дороге дальше. Зиновий отдал своим танкистам, а капитан продублировал для пехоты, строжайший приказ стрелять только по основной колонне, пропуская мотоциклы и прочую разведывательную мелочь. Дорогу предстояло прочно закупорить, а не устраивать показательные стрельбы. Тем более, что данный участок грейдера позволял устроить немцам полноценную засаду. Высокая насыпь, проходящая по болотистой низине, полого поднималась вверх, чтобы развернуться на небольшом холме с северного направления почти строго на запад. Со своей позиции КВ контролировал всю насыпь. Только бы немецкая колонна не выбрала другую дорогу, хотя, и там их тоже ждут.