Меч демона
Шрифт:
– Что-то пошло не так в ее колдовстве. Или демон вселился в Невила и обернулся против нее. – Дочь коптильщика или подслушала-таки большую часть вчерашнего разговора, или очень долго размышляла над этим сама.
– Возможно, – согласился Тоби. – Но почему тогда она вернулась только теперь? Почему ждала десять лет?
– Может, потеряла всех своих рабов-демонов и ей пришлось набирать новых? Или изучала все это время магию, чтобы вернуть его. Я имею в виду, она до сих пор хранила душу Невила, заключенную в камень, и выбрала тебя для… для… Удачный выбор, конечно.
– Спасибо. – Он вспомнил слова из своего сна: «Посмотри, какое замечательное, молодое тело нашла я тебе, любовь моя». Его снова пробрала дрожь – не только от протекавшего под плед дождя. – Но отец Лахлан говорит, он никогда не слышал, чтобы в кого-то вселили душу смертного.
– Он не говорил, что такое невозможно, разве не так? – Да, мисс Кэмпбелл слушала все, и еще как внимательно!
– И еще он говорил, что человек, в которого вселился демон, обладает сверхчеловеческими способностями, которых не может быть у души смертного.
– А у тебя они есть? – тихо спросила Мег.
– У меня… Нет, конечно, нет. – Но нашел же он выход из болота. Но согнул же он железные прутья, когда бежал из темницы. – Даже Рори признавал, что Невил был первоклассным наездником, а я сижу верхом, как мешок угля. – Но тогда, в первый раз, верхом на Соколе, когда он несся через поля под луной… Слишком много «но». Или на нем лежит заклятие, или в него вселился демон. Он чувствовал себя каким-то грязным, нечистым.
– Но ты же слышала Хэмиша? – запротестовал он. – Он назадавал мне уйму вопросов про глен – как звать детей Дугала Горшечника, как выглядит лавка Рея Мясника… Я ответил верно. Я Тоби Стрейнджерсон, не король Невил!
Но он может быть обоими.
– Ты что, думаешь, я – это не я? – с жалким видом спросил он.
– Ты никогда не брал меня за руку до того, как это случилось.
– Это что, признак зла?
– Нет. Это заметное улучшение! – Она улыбнулась, и Тоби обнаружил, что улыбается в ответ.
– Извини.
– За то, что ты делаешь это сейчас, или за то, что не делал этого раньше?
– Гм… за то, что не могу взять обе руки.
Это подарило ему новую улыбку. Улыбалась она просто замечательно.
Кажется, он делал все как надо.
В копне концов, разговаривать с девочками труднее, чем с мальчишками.
7
Вблизи утес оказался изъеденным бесчисленными расселинами и пещерами. Тропа вела к самому большому гроту – к святилищу.
Рори сидел на камне у самого входа и жевал яблоко. Не объясняя, откуда оно взялось, он отшвырнул огрызок и бесстыже улыбнулся, начисто игнорируя свирепые взгляды хранителя. Он выглядел хорошо отдохнувшим, и что удивительно – ухитрился выкроить момент и побриться. Еще он успел промокнуть до нитки, чего уж никак не сделаешь в пещере.
– Доброе утро всем! Славный был бы денек для битвы – у сассенахов подмок бы порох. Эй, Долговяз, зачем ты снова притащил этот дурацкий меч?
– Сражаться, ясное дело. – Тоби снова обругал себя за неуместные шуточки – мятежник запросто мог бы догадаться, как он нервничает.
Впрочем, вовсе не дух заставлял его нервничать. Он и не собирался брать меч с собой. Он и не осознавал, что вешает его за спину, пока тот не стукнул его по свежей ссадине. Он хотел было снять его – и не решился. Когда он думал о мече, он мог поверить в то, что в него вселился демон, или в то, что это меч демона, очаровавший его.
Рори оглядел собравшихся:
– Обычай требует делать духу приношение. Если у вас нет ничего подходящего, я могу ссудить вас деньгами. Деньги вполне приемлемы – верно, отец?
Он обращался к хранителю Мюррею, но за того поспешно ответил отец Лахлан:
– Разумеется. Что до меня, я принес сборник стихов Уилкина Маккроба.
Мег извлекла небольшую брошь. Хэмиш поколебался и достал маленький перочинный ножик в кожаном футляре. Тоби готов был поспорить на серебряную монету, что это подарок на дорогу от его матери – намек, чтобы тот писал чаще. Что касалось самого Тоби, он знал, что предложить духу. Он спокойно встретил вопросительный взгляд Рори и пожал плечами.
Рори встал:
– Я предлагаю вам, отец Лахлан, говорить от всех нас. Все остальные стойте молча, если только к вам не обратятся прямо.
Выходит, в отличие от хобов духи могут говорить?
Маленький священник, то и дело сражаясь со своими очками, казался изрядно встревоженным.
– Мы с отцом Мюрреем поспорили немного… Мы не собирались… Даже если дух определит, что Тобиас одержим демоном… вы ведь знаете, я так не считаю… в общем, мы не собираемся просить об экзорцизме, если только сам дух не предложит этого. – Он улыбнулся Тоби, возможно, чтобы ободрить, но безуспешно.
Намек на то, что сельский коновал, может, и поставит диагноз недугу Тоби, но лечение потребует вмешательства опытного городского хирурга. А если духу вздумается попробовать самому? Может, дух-подросток спит и видит сделаться настоящим, взрослым покровителем?
Рори махнул хранителю:
– Ну что ж, ведите.
– Подождите! – всплеснул руками отец Лахлан. – Тобиас, я должен предупредить тебя: тебе может грозить опасность. Дух – это не какой-нибудь висп. Висп может быть озорным или проказливым его не интересует ничего, кроме собственных капризов. Дух понимает разницу между добром и злом. Он благосклонен. Он хочет добра. Он присматривает за гленом и заботится о его людях. Вот в этом и заключается проблема! Если он обнаружит в тебе зло, он может… Он может действовать слишком решительно.
Тоби почувствовал, как все тело его напряглось. Его опасения оказались не такими уж беспочвенными. Он как бы со стороны услышал свой почему-то охрипший голос.
– Он может защитить вас, убив меня, вы хотите сказать? – «Нечистый!»
Пухлый коротышка печально кивнул:
– Я не ожидаю этого, сын мой, но тебе стоит знать, что такая возможность не исключается. Если ты не захочешь заходить в святилище, мы поймем тебя.
Как-то утром, много лет назад, маленького ублюдка-сироту послали в лавку Коптильщика в Тиндруме купить что-то для старой Мары Форд. Кеннет Кэмпбелл был пьянее пьяного. Он заманил мальчишку к себе и несколько часов бубнил ему одно и то же – про Литхол, Битву Столетия, как ему прострелили ногу мушкетной пулей и как он едва не истек кровью, прежде чем его принесли к лекарям. Через несколько дней нога его почернела и начала гнить. Перепуганному, полному брезгливости и любопытства мальчишке ничего не оставалось, как слушать.