Меч демона
Шрифт:
– Не думаю, – сонно ответил Хэмиш. – Просто то, чему па пытался научить тебя, было тебе неинтересно. И потом каждый раз, когда ты понимал-таки что-то, ты считал себя проигравшим, верно? Но то, чему учат тебя здесь, – это то, что ты хотел знать. Так что каждый раз, когда ты понимаешь что-то, ты чувствуешь, что ты выиграл. Вот и вся разница! Что до меня, то мне интересно почти все, особенно если об этом написано в книгах – все, кроме семьи. Каждый раз, когда ма хочет, чтобы я вызубрил всех наших родичей, я все равно что тупею. «Тупой, как Тоби Стрейнджерсон», – так она говорит.
– Правда? Неужели так и говорит? – Приятно было сознавать, что в учительской семье его не забыли даже спустя столько лет.
– Все так говорят. Твое невежество вошло в пословицу во всем глене, правда! Но, по-моему, ты просто очень разборчив в том, что хочешь знать. Ты не глуп просто ты запоминаешь только то, что тебе нужно.
– Мммф! – сонно буркнул Тоби в подушку. Странно думать о себе не как о тупице. Чуть позже Хэмиш сказал что-то еще, но он уже был слишком далеко, чтобы расслышать…
На следующее утро дождь прекратился, но северо-западный ветер срывал с волн в заливе клочья пены. Сэр Малькольм предложил поучиться верховой езде. Тоби сменил плед на штаны с курткой и отправился вместе с ним на конюшню. К обеду он брал пятифутовые барьеры.
– Абсолютное бесстрашие, – проворчал смотритель.
У Тоби, не хватило духу признаться, что на самом деле это всего лишь отсутствие воображения. У тупости, оказывается, есть свои преимущества.
Когда он вернулся на кухню, то увидел там Мег. Она сидела за столом, а вокруг роем вились человек десять молодых гвардейцев. Она натянуто улыбалась им: Красавчику Уиллу, Йену из Клахана и остальным. Тоби быстренько подошел к ним со спины. Он столкнулся с Уиллом, ненароком заехал локтем по почкам Йену и совершенно случайно отдавил ногу Робу Долговязому.
– Прошу прощения! – процедил он. – Я не всегда такой неуклюжий.
Они внимательно посмотрели на него, извинились и пересели за другой стол.
– Приятно видеть тебя, Мег… Чего это ты так свирепо смотришь?
– Я? Свирепо? Вовсе нет!
Еще как да!
Ее платье было гораздо проще того, неописуемого, в котором он видел ее в прошлый раз, – простая зеленая шерсть в складку, без рукавов. Волосы она опять заплела в косы – она снова превратилась в деревенскую девушку, но – о, как она была хороша!
Он задыхался, здоровый битюг! Язык у него словно отсох.
– Я беспокоился о тебе.
– О? Ну, ты ведь знал, где я, разве нет?
– Да, но… Ну, мне приходится оставаться в казарме.
– Тут тысяча слуг. Мог бы написать мне записку, если хотел поговорить со мной.
– До этого я не додумался.
– О чем ты беспокоился?
Он был так рад видеть ее – чего же она так сердито смотрит на него?
– Просто не знал, все ли у тебя в порядке.
– В порядке? – Мег визгливо засмеялась. – В порядке? Когда я живу в замке, как настоящая леди? Что у меня может быть не так? Единственное, что не так, – это то, что в один прекрасный день мне придется снова проснуться дочкой коптильщика и вернуться к обдиранию туш.
– Наслаждайся пока можешь! – Как он, например. – Что Рори, ведет себя порядочно?
– Ах, вот что? Лорд Грегор – образцовый джентльмен.
Именно этого он и боялся. Она отвернулась, но он заметил, как порозовела ее щека.
– Что не так? Я хочу сказать, если тебя что-то беспокоит, я… – Что я? Он здесь такой же пленник, как она. Он не смог бы сделать ничего.
– Тоби! – прошептала она, сделавшись вдруг так непохожей на знакомую Мег Коптильщицу. – Он говорит, он любит меня!
– Надеюсь, ты ему не веришь?
– Ни один мужчина еще не говорил мне этого!
Ох, проклятие! Он облокотился на стол и уронил голову на руки так, чтобы смотреть не на нее, а в стол.
– Мег, – прошептал он, обращаясь к своим бицепсам, – Мег, дорогая! Я могу заработать кучу денег в Англии. Я сберегу их все. Через несколько лет – прежде, чем мне вышибут все мозги, – я вернусь в Шотландию, арендую несколько акров земли, куплю лошадь и плуг. Потом найду себе девушку, и женюсь на ней, и сделаю ее счастливой, очень счастливой. У меня никогда не было семьи. Я хочу любить: жену, детей. Я буду лучшим мужем и отцом, какие только бывают. Я сильный. Я могу работать за троих, я не пропаду. И я не буду ничьим человеком, только своей жены, и буду всегда верен ей. Но сегодня я не могу просить ни одну девушку поверить в эту мечту.
– Сколько лет? Пять?
Он поднял взгляд. Почему ее глаза так сияют? Неужели она хочет, чтобы он говорил о любви? Он ведь не знает даже, что такое дружба, не говоря уж о любви.
– Не меньше, – ответил он. – Возможно, десять. Прости – я не мастер изящно говорить.
– Что ты хочешь этим сказать, Тоби Стрейнджерсон?
– Я хочу сказать, что он мошенник со змеиным языком. Он вырос при дворе, а ты ведь знаешь, какие там у них нравы! Ты сама говорила мне, что он двуличный. Он тебя запутает. Он попробует… Я хочу сказать, он уговорит тебя… Ты ведь не все про него знаешь!
Она тряхнула головой, отчего косы ее взметнулись, словно кнуты.
– Нет, знаю! Я знаю, что он джентльмен, – это больше, чем я знаю о тебе. Он обходителен, образован…
– О, правда? – перебил он ее. – А я просто здоровый увалень, который оказывается очень кстати, если тебя надо спасать от мужчин, которые слишком горячатся оттого, что ты дразнишь их, но который не богат и не умеет вести сладкие речи и одевать тебя в богатые платья?
Мег молча смотрела на него.
– Мне не надо было говорить этого, – пробормотал он.
Она встала.
– Нет, не надо было.
– Но ты же знаешь, чем это все кончится, Мег! Он получит от тебя все, что хочет, а потом выбросит тебя, потому что ты недостаточно хороша для него. Это все, чего он хочет, – только… ну, ты сама знаешь что.
– О! Ты просто грубый мужлан, Тоби Стрейнджерсон. Безмозглый мужлан! – Она почти кричала.
– Не приноси в глен новых ублюдков, Мег!
– Что? Как ты смеешь говорить мне такие вещи?
– Я не хотел…
– Нет, хотел! Ты назвал меня падшей женщиной!