Меч и Грааль
Шрифт:
Кроме того, считается, что Роберт Брюс возвысил килвяннингский орден Наследия (или Святилища) до статуса Королевской Большой Ложи Наследия, первой масонской ложи Шотландии, расположенной возле древнего аббатства в Эршире, неподалеку от Килмарнока. Полагают, что первую кидвиннингскую ложу основал король Давид Первый, щедрый благотворитель храмовников, которые определенно оказывают влияние на все масонские символы и ритуалы по сей день. Любопытно, что право убежища в более, чем шестистах владениях храмовников в Шотландии сохранялось даже для должников до девятнадцатого века. Кэнонгейтская масонская ложа в Эдинбурге тоже приняла имя первой ложи в Килвиннинге, а впоследствии росслинских Сент-Клеров, которые ею руководили. Однако в Средние века, как утверждал граф Росслин в своей недавней книге о фамильной часовне, "росслинские бароны устраивали свои главные ежегодные собрания в Килвиннинге. Духовные братства — бенедиктинский орден в Данфермлайне, цистерцианский, у которого были монастыри в Ньюхолле, Карлопсе и в других местах — нанимали много работников, в XIII и XIV веках под их началом работало немало искусных строителей, архитекторов,
Это масонское предание подтвердил Ларминий: он принял пост Великого магистра храмовников во Франции и исключил из числа рыцарей Храма новый шотландский орден как "дезертиров Храма" (Templi Desertores).Авторитетная в этом вопросе женщина, сама член масонской ложи, писала в 1912 году, что "предание, связывающее Килвиннинг с храмовниками, устойчиво и постоянно дает о себе знать… Очевидно, поскольку оно объясняет союз меча и мастерка, его хорошо знают на высоких ступенях". Менее очевидны имена храмовников, которые, по масонскому преданию, бежали в Шотландию. Считается, что один из них, Пьер д’Омон, бывший настоятель в Оверни, впоследствии стал Верховным магистром храмовников в Шотландии и присвоил им название Вольных каменщиков, приняв символику архитектуры. Это предание ложно. Настоятелем в Оверни был Имбер Бланк, он бежал в Англию, был арестован, потом освобожден. Более того, среди храмовников было много каменщиков, они строили замки и церкви в Святой Земле и прекрасно знали символику своей архитектуры.
Надгробие сэра Вильяма де Сент-Клера указывает на другого магистра храмовников в Шотландии после сражения при Баннокберне, однако строительство в XV столетии Росслинской часовни Вильямом Сент-Клером, ставшим впоследствии графом, указывает на превращение рыцарственных наследников аристократичных храмовников в демократичных масонов. Росслинские Сент-Клеры были наследственными Великими магистрами гильдий и орденов, впоследствии масонов, в Шотландии в течение почти пятисот лет, до конца XVIII века. Через них знание о средневековых тайных обществах перешло в масонское движение. Об этом переходе говорят меч и Грааль на надгробье в Росслине.
6. ПОИСКИ НАДГРОБИЙ
Второе храмовническое надгробие с изображением Грааля я обнаружил в доме коммендатора [25] в Мелроузском аббатстве. Этот первый в Шотландии цистерцианский монастырь, от которого сохранились лишь темно-красные развалины, был построен через семь лет после того, как Гуго де Пайен приехал в эту страну в 1129 году, чтобы основать центр храмовников в Балантродохе. Он располагался на южной оконечности полосы земли, тянущейся на север к Эдинбургу, на ней находились две монастырские гостиницы августинцев, на холмах в Сутре и на побережье возле Сен-Жермена, пресвитерия храмовников и земли Балантродоха, еще один большой цистерцианский монастырь возле Далкейтла в Ньюбэттле, земли Сент-Клеров вокруг Росслина и земли Сетонов у моря в восточном Лотиане. Как явствует из местных архивов оба шотландских семейства Сент-Клеров еще в 1207 году основали соборные церкви согласно монашескому августинскому уставу, а также женский монастырь ордена святого Бернара Клервоского, возглавлявшего цистерцианцев. Оба семейства сохраняли прочные связи с военными и монашескими орденами, оба были тверды в боях за независимость Шотландии и в поддержке Роберта Брюса.
25
Коммендатор — священнослужитель, отчуждающий доходы аббатства в свою пользу.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что в Мелроузе оказалось еще одно храмовническое надгробие с Граалем. Оно меньше сент-клеровского в Росслине, и Грааль на нем выглядит иначе. В чаше находился маленький восьмиконечный крест с королевскими лилиями внутри большого восьмиконечного, украшенного листьями креста. Рядом с ножкой чаши длинный кинжал обращен острием вниз, к основанию, тоже выполненному в виде ступеней Соломонова Храма. Имени покойного рыцаря на камне не было. Поблизости находились другие фрагменты надгробий храмовников: процветшие кресты в круге, орнамент в виде пятилепестковой розы, символ Девы Марии. На другом орнаменте была вырезана раковина моллюска, эмблема паломничества в Сантьяго-де-Компостелла в Испании. На одной диаграмме были изображены три подпружные восьмиугольные арки в ответвлениях центрального свода аббатства, символизирующие Троицу. Это было напоминанием о практике храмовников "использовать восьмиугольник", чтобы раскрыть тайны ритуалов и архитектуры ордена. А монашеский свинцовый символ из аббатства представлял собой ребус, обыгрывавший слово "Мелроуз". На масонском молотке (malletили mel)находилась роза (rose).На внешней стене часовни тоже было вырезано изображение масона с молотком.
Связь между храмовниками и цистерцианцами как архитекторами и каменщиками того века тоже выражена в аббатстве, где в середине XV века архитектор по имени Джон Мороу оставил свой след на притолоке двери к винтовой лестнице — щит с двумя скрещенными циркулями и геральдической лилией. Это изображение было окружено надписью: "SA YE CVMPAS GAYS EVYN ABOVTE S VA TROVTH AND LAVTE SALL DO BVT DIVTE BE HALDE Q IOHNE MORVO". Эта масонская истина означает: "Как циркуль ровно идет вокруг, так, несомненно, должны идти верность и истина. Надейся до конца, рек Джон Мороу".Мороу оставил еще одну надпись, гласящую, что он руководил работами на строительстве шести больших церквей в Шотландии и молился Богу, Деве Марии и святому Иоанну о помощи. Деву Марию и святого Иоанна чтили и военные ордена как покровителей святых мест. Обилие резьбы по камню на разрушеннной часовне в Мелроузе, маки, розы, голова мавра, маски дьявола и зеленых людей, тоже наводит на мысль о влиянии Мороу на его современника графа Вильяма Сент-Клера, построившего Росслинскую часовню, украшенную большим количеством орнаментов. Вне всякого сомнения, ходившие в крестовые походы Сент-Клеры и цистерцианцы поддерживали друг с другом тесную связь.
"Хроника Мелроуза", главный монашеский документ о средневековой Шотландии, велась около ста лет с конца XII века. Но самая интересная запись относится к вскрытию могилы второго аббата, Уолтеофа, мощи которого названы чудотворными. Коща свинцовый гроб открыли, тело оказалось нетронуто разложением, возможно, потому, что было забальзамировано. Он был младшим сыном королевы Матильды и находился в родстве с Сент-Клерами через отца, Саймона Сенлиса, графа Хантингдонского и Нортхемптонского. Техника бальзамирования пришла в Шотландию с Ближнего Востока через крестоносцев.
Это подтверждается эксгумацией еще одного Сент-Клера в 1799 году в церкви Святого Иоанна Крестителя в Дэнбери, графство Эссекс. В храме сохранились три деревянных статуи рыцарей-крестоносцев, две из них представляют Сент-Клеров, — так записано в городских архивах. Масонские знаки на стенах и цветочный крест храмовников на каменной плите пола, идентичный двум крестам на полу Сетонской соборной церкви, подтверждает связь с военными орденами. Свидетель эксгумации написал в журнал "Gentleman’s Magazine" о вскрытии гроба, где "лежало тело рыцаря-храмовника, представленное статуей Роберта де Сент-Клера", который скончался в начале XIV века — после его смерти имя Сент-Клеров исчезло из архивов Дэнбери. Тело "крепкого юноши" плавало в жидкости, напоминающей вкусом "кетчуп и испанские маринованные оливки". Сохранилось оно так же хорошо, как тело Вальтеофа [26] .
26
Св. Вальтеоф (1045–1076) — англосаксонский аристократ, казненный после норманнского завоевания Англии.
Существуют и другие подтверждения техники бальзамирования, использовавшейся в то время в Мелроузе. Табличка на низкой стене возле развалин гласит: "МНОГИЕ ПОЛАГАЮТ, ЧТО ЗДЕСЬ ПОГРЕБЕНО В СВИНЦОВОМ ГРОБУ НАБАЛЬЗАМИРОВАННОЕ СЕРДЦЕ КОРОЛЯ РОБЕРТА БРЮСА". Это вполне может быть то самое Сердце Брюса, которое лежащий под надгробием с Граалем в Росслинской часовне Вильям де Сент-Клер вез, когда погиб в Андалусии, бросившись впереди сэра Джеймса Дугласа и других шотландских рыцарей в гущу мавров. Эта неистовость уже проявлялась в скандинавских и нормандских Сент-Клерах, она заставляла их бросаться навстречу почти неминуемой гибели. Храмовникам была присуща эта неудержимость в бою — стремление погибнуть в священной войне, пожертвовать грешной плотью ради жизни духа. Как страстно утверждает поэма Вильяма Эйтона "Сердце Брюса":
Засверкали клинки, затрубила труба, В туче стрел и свет солнца исчез. Мы, пришпорив коней, понеслись на врага. Взяли копья наперевес. Мавров дикого вида немало легло, Мы безудержно мчались вперед! Их пред нами как будто бы ветром несло, Но коварен был этот отход. Мусульмане внезапно нас взяли в кольцо, В гущу рати своей заманив, Сорок тысяч нам злобно глядело в лицо, Нас же горстка была супротив. Ни просвета не видели мы в их стене, Так густа была мавров тех рать. Но шотландцам, сверкая клинками мечей, Удавалось врага отражать. "В их толпу пробивайтесь! — лорд Дуглас вскричал, — В их толпу, мои братья, смелей! Сэр Вильям Сент-Клер в схватке доблестно пал, Не бросать же его на земле!" Но все гуще теснилась злых мавров орда, Осыпали нас стрелы дождем, Только враг, сознавая, что кровь не вода, Не решался идти напролом. "Прими Бог твою душу, — сэр Джеймс произнес, — Мой Сент-Клер, всегда рвавшийся в бой! Вынесу твое тело в шотландский обоз Или лягу сам рядом с тобой!" Тут он встал в стременах грозным, доблестным львом, Всех вокруг затмевая собой, Драгоценное сердце в ларце золотом Высоко поднял над головой. Бросил этот ларец прямо в гущу врагов И при этом только сказал: "Первым будь, благородное сердце, таков Твой обычай исконно бывал!"… Отнесем на корабль мы павших в бою, На Шотландию курс мы возьмем И схороним обоих в родимом краю, Где наш Роберг Брюс был королем.