Меч императора
Шрифт:
Асфодель. Цветок Вечной Леди, что иногда вырастает в тех местах, которые она почтила своим личным присутствием. Никто из живых не может к нему прикоснуться, никому из живых не дано ощутить его чарующий аромат. Никому… кроме принадлежащих к родам зу Крайнов, и зу Риллов, потомках двух братьев близнецов, великих магов, величайших воителей, и смертельных врагов. Лишь мы, дети детей Возлюбленного смерти, чье имя стерлось в прошедших веках, лишь мы можем безнаказанно брать дары Ступающей мягко. Для всех остальных – одно прикосновение к прекрасным лепесткам, один вдох чарующего аромата, и самые лучшие
Мы шли по прекрасной Шарранте, как чума. Всадниками ада неслись впереди нас умертвия, и серым прахом рассыпалась сочная, зеленая трава густых полей мятежного графства под ногами разлагающихся зомби.
После того, первого раза, никто не пытался мне противостоять. Люди, завидев приближение умертвий, которых я послал вперед, бросались в разные стороны, бросая свои дома со всем, что в них было. Пару раз, Алиена порывалась броситься в погоню, но я запретил ей это. Хватит с неё и свободной охоты!
Снизив скорость движения основного отряда зомби, я старался держаться около него, засылая далеко вперед конных умертвий, предупреждая о своем появлении, и тем самым, давая людям шанс убежать.
Император приказал убивать всех на своем пути к столице графства, и я честно исполнял приказ. К счастью, Его величество, не озаботился самостоятельно прорисовать мой маршрут, и сейчас я приближался к Шенару напрямик, через многочисленные поля, так, чтобы на моем пути не было крупных городов и поселков. А мелкие… Что ж, во исполнение приказа темного императора кому-то же следует умереть? К моей радости, своей жизнью за восставших пока платили многочисленная домашняя живность в стремительном бегстве забытая во дворах, и немногие глупцы, надеявшиеся пережить мой приезд в глубоких погребах. Но это пока. Шенар приближался, и вскоре, я должен буду исполнить то, зачем и был послан.
Город не сопротивлялся. Ворота его были открыты, и на мгновение я пожалел об этом. Насколько легче бы было убить их всех издалека, даже не приближаясь, а затем повернуться, и поехать назад, в Цитадель, с докладом о выполнении приказа. Но Кира всегда заботилась о тех, кто доверил ей свои жизни, и не стала жертвовать своими подданными ради призрачного шанса на спасение.
Она встретила меня в воротах дворца. Повзрослевшая, но все такая же прекрасная, как и прежде, в юности, на тех, редких свиданиях, что были у нас, когда мне удавалось ненадолго вырваться из-под строгого взора наставников.
– Ты? – В её голосе не было страха, а лишь бесконечное изумление. Она явно не ожидало того, что за головой мятежной графини Шарранты, пришлют именно меня.
– Да. – Я спрыгнул с дергара. Пятеро умертвий последовали за мной. Оставшаяся пятерка, вместе с Алиеной осталась у ворот. – Император был очень разозлен твоим отказом и последующим бегством. Еще пуще, его разозлило восстание. Он хотел послать Кару. Когда я понял, что это означает для тебя, твоих родичей, и всей Шарранты, я предложил ему свои услуги. Мне очень не хотелось, чтобы ты погибла в лапах этого малолетнего садиста. Я был не прав?
– Прав. Как всегда прав. Спасибо. – Она грустно улыбнулась. – Как это будет? Сейчас?
– Нет. Если ты не против, я хотел бы поговорить. Может, у тебя есть какая-нибудь просьба? Ты знаешь, я сделаю все, что смогу!
– Просьба? Да нет… Пойдем. Негоже стоять на пороге, тем более, ты не собираешься убивать меня немедленно. У меня красивый цветник. Помнишь, как ты дарил мне цветы, собранные в розарии моей матушки? Не надо, не отвечай, молчи. Я все понимаю… Разве что…- тут в её глазах промелькнул призрак надежды, – Спаси моего сына! Это возможно?
– Сына? У тебя уже есть сын? – Я не смог сдержать своего изумления. Мне вспомнилась та боль, и горечь, которую я испытал, когда эта девушка, с так же гордо поднятой головой, ответила «нет» на мою страстную и сбивчивую речь. Она явно ожидала смерти, – никто не отказывает мертвителям, но я смог удержать свою силу, и до сих пор горжусь этим, хотя родители и братья долго смеялись надо мной из-за такого «слюнтяйства».
Когда я узнал о её свадьбе, я был далеко, и сдерживаться не потребовалось. А иссохший лес… Да что этот лес, его все равно собирались пустить на дрова местные крестьяне. И вот… Сын.
– Да. Ему уже десять.
– Если бы… – Я с трудом удерживал рвущиеся из груди слова. И не смог.
– Он мог бы быть нашим!
– Нет. Я рада, что в нем нет проклятой крови. Когда он был маленьким, – лицо Киры расцвело мечтательной улыбкой, – я сама кормила его грудью, не опасаясь, что он вцепится в неё клыками, предпочтя пить кровь, а не молоко.
Когда он подрос, я наказывала его за шалости, не опасаясь, что за шлепок по попе получу смертельное проклятие. Когда он стал старше, то бегал ко мне хвастаться изготовленным из коры корабликом, а не новым способом пыток. Мне не приходилось запугивать нечеловеческими муками крепостных учителей, чтобы они согласились обучать Ратека письму и счету, и выносить из воспитательной комнаты их тела. Я рада, что он не твой сын, а потомок рода с чисто человеческой кровью.
Каждое слово Киры причиняло мне боль. Как странно… я думал, что этот этап моей жизни давно миновал. Я ехал, чтобы избавить от длительных пыток подругу своего детства, и первую юношескую любовь, но старое, и давно забытое чувство, вдруг вскинулось во мне словно пришпоренное её словами.
– Но будь ты моей женой, и даже император не посмел бы претендовать на тебя! Я мог бы защитить тебя от кого угодно! А какая защита от этого? – я пренебрежительно махнул рукой в сторону застывшего неподвижной статуей умертвия.
– Это он? – Кира подбежала к умертвию, и попыталась открыть опущенное забрало. Бывший граф де Шаррант, стоял не шевелясь, подчиняясь моему неслышному приказу. Наконец, успевшее слегка заржаветь, забрало распахнулось, открывая иссохшее лицо, и горящие безумным, фиолетовым огнем глаза того, кто был отцом ребенка моей возлюбленной.
– Что с ним? – Не выдержав этого зрелища, она повернулась ко мне.
– Я некромант. – Небольшое напоминание. Мне уже удалось вновь поставить под контроль свои чувства, и я жалел о проявленной несдержанности. В конце концов, прошлое – есть прошлое, и даже самому могучему магу еще не удавалось обратить время вспять.