Меч короля
Шрифт:
Катарина крепко Санти к себе прижимала, пока девочка тихонько всхлипывала. Женщина пыталась держаться хотя бы до тех пор, пока все в безопасности не окажутся. А потом, отойдя в сторону, она выплакаться собиралась.
До хижины уже немного оставалось, но где-то сбоку громкий треск веток послышался. Все разом замерли в надежде, что это всего-навсего какое-то безобидное существо. Неожиданно откуда-то из кустов зверь вылез, похожий на помесь волка с собакой и чего-то еще. Махта. Эта тварь все за ними по пятам следовала, того самого момента выжидая. Сестры Милтон от страха дрожать начали, а щеки
– Спокойно, – сказала людям Катарина. Она очень осторожно и медленно передала Ноне Санти.
Махта же людей с правой стороны обходить стал. Выглядело все это так, как будто животное Катарину и ее дочь от остальной группы отделить пыталось. Женщине помогло лишь то, что один молодой парень бежать бросился, панику вокруг себя создав. В этот момент Махта отвлекся, и тогда уже все в сторону хижины понеслись. Животное, не став время терять, на Катарину наброситься решило. Вот только попытка эта неудачной оказалась: Катарина увернуться успела и за Ноной с Санти направилась.
Махта тем временем вновь где-то среди деревьев скрылся. Зверь явно не желал к своему хозяину с пустыми руками возвращаться. Похоже, они для него целью стали, которую он не мог не достичь.
Ему потребовались какие-то минуты, чтобы вновь Катарину и ее дочь от остальных отрезать и путь им перегородить. Мать девочки сразу же машинально перед служанкой встала.
– Мама, – прошептала Санти.
И мать ее слышала. Она все слышала и знала. Не надо было что-то вообще произносить. Ей хотелось к ней повернуться: еще раз увидеть и дотронуться, но она не могла себе позволить эту тварь из виду потерять. Махта же, не став ждать, на нее бросился. Нона лишь повернуться успела и Санти от этого ужаса закрыть.
Через какое-то мгновенье крики стихли, а Нона бежать бросилась: вперед, без оглядки. У нее на руках обязанность была, которая сейчас к ее груди прижималась, мокрой от слез. Тварь же, с Катариной разделавшись, за ними направилась.
Поймать Махте их у какой-то небольшой скалы удалось. При попытке шаг в сторону сделать, зверь скалиться начинал, им путь к отступлению перекрывая. Служанка как никогда раньше страх девочки чувствовала: та дрожала в ее объятиях. А, быть может, дрожала она сама.
Секунды такими невыносимыми казались. Зверь же все ближе и ближе к ним приближался. Женщина уже хотела было на колени встать, прося богов над ними сжалиться. Однако делать ей этого не пришлось, потому что существо это, подойдя к ним почти вплотную, вдруг на месте замерло. Махта тогда долго свою добычу взглядом сверлил, а потом морду поднял и принюхиваться стал. Снова на нее и на девочку посмотрев, тварь почему-то просто развернулась и рысцой обратно побежала, в непроглядной тьме скрываясь.
Нона на колени упала. Понадобилось время, чтобы она в себя пришла. Из шока ее тогда Санти вывела.
– Нона, – тихо произнес ребенок. Она робко прильнула к шее женщины. Ее маленькие ручки были ледяными, а сердце – Нона чувствовала его – часто билось от волнения.
– Санти?
– Нона, – снова сказала девочка, как будто отвечая на ее вопрос. – Мы вернемся домой?
А осталось хоть что-то от этого дома? Хотя бы камни? Из-за высоких деревьев не полыхал огонь, а дым еще все вокруг окутать не успел. Однако их мирная и размеренная жизнь кардинально изменилась. Ее можно было с рекой сравнить, которая, встретив камень на своем пути, направление меняет. Только тут река повернуть не смогла. Ей насквозь пройти пришлось. Она об этот камень ударилась, не в силах его течением сдвинуть, растеряв при этом по дороге часть своего потока.
– Мы вернемся домой. Обязательно вернемся, – сказала Нона, не усомнившись в своих словах ни на секунду.
Люди долго в хижине сидели, более подходящего момента выжидая, чтобы наружу выйти. Страх того, что зверь вернется или, что еще хуже, хозяев приведет, сковывал. Никто даже не решался варианты действия предложить. Тем не менее, все осознавали, что сидеть здесь вечно они не смогут. Да и хижина эта заброшена была. Тут не найти ни еды, ни воды.
Спустя какое-то время голод все-таки людей на свет выйти заставил. Они решились пару человек на разведку отправить. Когда же те вернулись, то все облегченно вздохнули, узнав, что северяне ушли. Вот только радость их до тех пор длилась, пока они свои дома не увидели. Что уж говорить о потере родных и близких.
***
Первое, что Нона сделала, обратно вернувшись, – кухню посетила, на которой она большую часть своей жизни провела. И вид ее сильнее всего прочего ранил, если не считать смерти дорогих ей людей. А потом все остальные помещения последовали. Картина там отнюдь не лучше была.
Зайдя в кабинет к своему господину, она взглядом, полным боли и тоски, все вокруг оглядывать начала. В один прекрасный момент ее глаза на стене остановились. В них какое-то недоверие читалось: в комнате любимая карта Аверина висела, которую он когда-то в Кадаларе купил. Служанка не раз видела, как они с Санти подолгу разглядывали и каждую деталь изучали. Эту карту пламя не тронуло, только дым: она вся в саже и копоти была.
Долго Нона на карту смотрела, пока ее вдруг кто-то за подол платья не дернул, невольно вздрогнуть заставив. Обернувшись, она Санти увидела, которую с Мелисой оставила. Женщина даже не слышала, как та вошла.
Взяв ребенка на руки, они обе на карту уставились. Казалось, что она их в недавнее прошлое возвращала.
– К нам должна приехать твоя тетя Луиза. Она-то тебя без помощи точно не оставит.
– Я хочу остаться дома.
– Самое главное, чтобы с тобой все было в порядке, – ответила ей женщина. – Не бойся, Санти. Мы справимся.
– Ты будешь со мной?
– Конечно, дорогая. Я всегда буду с тобой.
– Папа тоже это обещал.
Ноне стало больно и обидно. Ведь она искренне с девочкой быть хотела: помогать ей, растить ее. Правда все вокруг лишь о том говорило, что так или иначе их что-то разлучит. Но разве любовь без привязанности настоящей не является?
– Хорошо, тогда я просто буду с тобой. Без всяких там обещаний.
Девочка Нону обняла: ей кто-то рядом нужен был. Санти ведь совсем одна осталась. Взрослые бы могли сказать, что она еще маленькая и ничего не понимает, но все это сплошная ложь. Она все прекрасно понимала и все чувствовала. А не плакала лишь потому, что не хотела еще сильнее Нону расстраивать.