Меч Кощея Бессмертного
Шрифт:
– Так-так… – нахмурившись, тихо произнёс воевода Малин, услышав сравнительное описание воинов. – Похоже, это готы! Эти никого не пожалеют…
Белава от удивления даже открыла рот.
– Спасибо тебе, дочка, за такое предупреждение! – он тихо похлопал Белаву по плечу и встал, смотря куда-то вдаль. – Надо готовиться к серьёзной обороне… Эти воины слишком опасны!
Белава видела, как всё вокруг закрутилось: забегали женщины и дети, на смотровую вышку полезли готовые к бою в кольчугах воины, начали одеваться в кольчуги сами мужчины и как некоторые женщины
– Хотите ли поехать на хутор к жрице Ведане?
Белава и Ярослав тут же замотали отрицательно головами.
– Ладно, Белава, ты можешь остаться, а ты, Ярослав, поплывёшь с соседями на хутор к жрице Ведане! – строго произнёс отец Белавы. – Собирайся и иди к лодкам!
– Белава, Ведагор и Буеслав, идите сюда: будем одеваться для боя с готами! – крикнула ей мать, обнимая и прощаясь с Ярославом. Подтолкнув его к двери, она начала вытаскивать из ящика кольчуги с большими накладными пластинами.
– Даро! – крикнул жене воевода Малин. – Осталась последняя лодка: забирай детей и поезжайте на хутор к жрице Ведане!
– Никуда я не поеду! – ответила ему Даро. – Ты же знаешь, я всегда в таких случаях была рядом с тобой! А теперь пусть Ярослав едет, а Белава и старшие сыновья будут рядом! Хоть кто-то из наших останется…
– Даро, подумай хорошенько, это очень опасные воины… – пытался убедить жену воевода. – Погибнет много наших…
– Малин! Подумай сам, как я буду без тебя жить? – возразила ему жена, надевая кольчугу и доставая оружие. – А у ребят я спрашивала… Они не хотят ехать на хутор, но Ярослава я всё-таки отправлю! Белава будет здесь со мной, с тобой и братьями защищать нашу заставу!
Воевода, понимая, что своих ему не уговорить, грустно улыбнулся, внутренне прощаясь с ними. Последняя лодка отчалила, увозя Ярослава…
– Готы! – крикнул наблюдатель с площадки на дубах. – Около десяти сотен будет…
Воевода в шлеме, кольчуге и плаще с луком и мечом, расставивший воинов и воительниц в кольчуге и с оружием по местам на ограждении, с сожалением подумал, что его воинов будет меньше в тридцать раз, чем готов, крикнул. – Постоим за Родину! Не пустим врагов на нашу землю-матушку!
Ждать сильно долго не пришлось: они налетели как мошкара, падая вместе с конями в естественный ров при поднятом вверх мосте, который быстро наполнялся ими и их конями.
Всадники в металлических шлемах, кольчуге с желтыми пластинками, закрывавшими плечи и грудь всадников, пускавших по защитникам заставы тучи стрел, волнами подходили ко рву, стреляли и уезжали куда-то, уступая место новым, но уже с зажжёнными стрелами.
Белава прицелилась и выстрелила из лука по второму человеку, идущему по болоту. Он склонился, схватившись за лицо.
Жуткая боль в левом плече и сильный удар по шлему сбросили Белаву с площадки ограждения, расположенного у реки, с которого она стреляла по готам, обошедших заставу по краю болота слева.
– Интересно, как же они смогли пройти по болоту? – подумала она, прежде чем получила удар стрелой по шлему. – Если тропинку, по которой можно пройти, знают единицы?
Теряя сознание, она всё-таки успела прошептать. – Прощайте, матушка и батюшка…
4.
Очнулась Белава от того, что сильно болели голова и плечо, а ещё от того, что была зажата чем-то тяжёлым. Неприятный дымный воздух, который периодически попадал в лёгкие, заставил закашляться и открыть глаза: что-то сильно мешало и давило сверху, не позволяя поднять голову.
Однако, очнувшись, несмотря на боль в плече и голове, Белава уже не могла себе позволить просто так лежать, зная, что идёт битва на заставе. И, извиваясь, как уж, начала ползти назад. Сначала это ей не удалось, но постепенно, раскачивая всё то, что лежало на ней, она образовывала некую щель, в которую и пыталась выползти…
Когда же ей удалось выбраться из-под нескольких окровавленных тел, лежащих на ней раненными и убитых, слёзы сначала начали застилать глаза, а потом ручьём потекли по щекам от того, что она увидела, как ходил один человек в чёрном халате, перевязанном верёвкой. Он перемещался среди убитых воинов и не то крестил их, не то провожал в последний путь небольшим крестиком…
Когда-то высокое и красивое ограждение заставы со стороны съёмного моста и от реки уже догорало, оставляя небольшие пеньки. Колья заставы у реки торчали в земле под разным углом от горизонтального до вертикального, а один кол вообще у реки лежал отдельно, вывороченный прямо из земли. Везде были разбросаны трупы готов и защитников заставы. Из полуземлянок шёл огонь с дымом. Площадка на дубах догорала, обрушиваясь огнём на землю…
Но живых ни защитников, ни готов пока нигде не было видно.
– Побили всех наших и укатили! – жестко сделал вывод внутренний голос, показывая ей, что она возвратилась в своё нормальное состояние. – А чё им здесь больше делать? Барахла-то ни у кого на заставе не имелось!
Сняв шлем и кольчугу, Белава вздохнула, наконец, всей грудью. И тут же увидела стрелу и кровь на левом плече, ощутив резкую боль на этом месте. Кое-как вытащив стрелу и оторвав широкую полоску от рубахи, она туго перевязала плечо на руке.
– Где же моя матушка и батюшка, братья? – это был первый вопрос, который задала себе уже пришедшая в чувство Белава, и тут же начала осматривать людей, произвольно лежащих на земле.
Слёзы её уже перестали бежать, их сменило чувство безысходности и полного безразличия. Как тень она шла от одного человека в кольчуге к другому, переворачивая их, если в том была нужда, пытаясь найти своих родителей и братьев.
И, наконец, возле дубов она нашла сначала мать, лежащую на боку и обнимающую отца, голова и шея которого была в крови и обезображена стрелами готов. У матери в спине торчали три стрелы… От боли в сердце Белава без сил упала рядом с любимой матушкой…
– Батюшка… Матушка… – слёзы рекой лились из её глаз вместе с соплями, проникая в рот и горло, но она упорно шептала молитву прощания с самыми близкими людьми. – Благодарю тебя, Род всемогущий, что сделал их смерть быстрой…