Меч космонавта
Шрифт:
— А у тебя, мужик, скоро ось сломается, и если не я, твою телегу выкинут с дороги.
— А какой с тебя может быть прок?
— Сейчас переквантизацию заделаю, понял? Лишняя древесная масса излучением станет, часть получившейся энергии употреблю на превращение древесных углеводов в углеродный кристалл, кое-какие кванты пространства в гравитоны перекачаю и слегка укорочу гравитационный радиус на дороге… Короче, я заменю собой переднюю ось, и будь доволен.— отозвался нечистый. Опустив ноги на землю, он принял половину веса телеги на себя и чуть приподнял передние колеса в воздух.— Никто и не заметит. Ну, согласен, сердечный?
— Не-а,— запротивился Петрович,
Однако чуть протопал еще Борька, и напрочь сломалась ось.
— Тебя предупреждали, мужик,— удовлетворенно заметил ворон, ненадолго отвлекшийся от подружек в клетке.
Дорожный страж мигом засек непорядок и сурово распорядился:
— Ну-ка, пшел вон с дороги, бродяга.
— Да, как же, начальник…— но тут заткнулся селянин, да и страж отошел, потому что бодро двинулась вперед телега, а Борьке сильно полегчало, против чего он не возражал.
Только исходило ныне от повозки багровое сияние и все время будто катилась она под гору, чего прочие путники, осоловев от солнца и водки, не замечали — на радость трусоватому Петровичу.
Так и пришлось ему двигаться к столичному городищу Теменск с нечистым духом в виде привода. Лишь егда доставил Петрович припасы, куда положено — на хозяйственный двор пыточного приказа — развалилась тележная ось. Из нее в грязь посыпались камушки, в коих даже темный мужик не мог не признать алмазы. Он дрожащими руками быстро собрал их в чистый мешочек, спрятал за пазуху и прижал локтем. А вскоре закопал в своем курятнике, отрыл же пять годов спустя, когда куры уже сдохли с голодухи. Вот тогда Петрович и стал сиятельным графом Петровым-Телегинским.
Черный полковник Остроусов как верный и преданный слуга был зван на царскую волчью охоту. Говорили, что на сей раз в охотничьей потехе примет участие та волчья стая из подземелий дворца, что выкормлена человечиной. Впрочем, и дичь для волчар окажется подходящей — десятка с два заарестованных воров, бродяг, волхователей, лжеученых и лжеписателей, а также пленные пираты-шэньцы и злодеи-ордынцы, к ним еще было добавлено несколько “снежных людей”, мохнатых обезьян, которые умеют острить сучья и бросать камни. Само собой, что “дичи” никакого оружия положено не было, за исключением тех веток, что она сорвет, и камней, каковые подберет. Охотничья потеха должна была совершаться в небольшом Трошкином лесу, что с трех сторон окружен озером, полным коркодилов, а с четвертой стороны стоит топь непролазная.
“Дичь” заранее завезли в лес, а на следующий день переправились туда на плотах и участники охоты, числом двадцать пять: преимущественно важные офицеры черной стражи, а также несколько ближних дьяков из пыточного приказа. Им полагалось в помощь еще десятка три загонщиков. Впрочем, царь слегка занемог и по совету лекаря не стал предаваться потехе. Однако прибыла царица Марина, она собиралась охотиться с небольшой револьверной пищалью, причем со спины волосатого слона; со всех сторон государыню блюли и защищали огромные дворцовые гвардейцы в панцирях из зеркальной стали.
Полковник Остроусов тоже прихватил с собой знатное оружие — ручную картечницу и большой запас зарядов к ней, увязанных в мешочки, да еще двуствольное ружьишко, да вдобавок пару пистолетов с тремя поворотными стволами. Не забыл черный офицер и любимый тесак с широким лезвием, снабженным зубчиками у основания — чтобы приканчивать раненную ино покалеченную добычу.
Вперед других к берегу пристал плот с волками-охотниками. Надсмотрщики спустили их с цепей, сопроводив короткими приказами. Потом и охотники-люди, растянувшись в веер, пошли лопатить местность. Посреди, как тому и надлежит быть, шествовал слон с государыней, около Пресветлой кучковалось большинство участников охоты — чтобы непременно держаться поближе к благосклонным очам Ее Царского Величества.
Полковник не стремился к тому, поскольку имел прямоходный доступ к великому царю. Ни одно предприятие по устранению сановных и знатных государевых преступников не обходилось без Остроусова. Жалко, что большинство из супротивников царя уже бесславно сгинуло, став прахом и тленом, посему свидания с государем становились все более редкостными, хотя и случались не реже раза в неделю. Иногда они происходили в бане, отчего полковник узнал, что Величество не чурается в своих пристрастиях и мальчиков, ино и некоторых животных тварей вроде гладкошерстных козочек.
Остроусов оказался на фланге охотничьей цепи и долгое время брел по густым травам вдоль берега озера, но потом все ж повернул в глубь суши. Справа от него были только загонщики, ближайший сосед слева располагался в сотне шагов.
Полковник слышал выстрелы, то редкие, то целыми залпами, ему же никакая добыча как назло не попадалась. И только час спустя Остроусов едва не угодил ногой в петлю-ловушку, каковая силой согнутого дерева вознесла бы его на высоту в двадцать аршин. А вскоре после того заметил он голую спину, мелькающую желтизной среди листвы. Выстрелом из ружья “дичь” сразить не удалось и пришлось спешно ставить картечницу на сошки дабы пальнуть “по-настоящему”. Сделавши еще с полсотни шагов, среди сбитых веток и листьев Остроусов отыскал замызганное кровью и изрешеченное тело. Полковник носком сапога перекинул мертвечину на спину, и лесные мухи мигом уселись на выбитый глаз. “Раскосая морда,— молвил внутри себя черный страж,— судя по порткам — китаез.” Полковник почему-то пожалел, что не застрелил своего, теменского. Как-никак, был он человек опытный и умелый к истреблению “червей”, то бишь внутренних супротивников государя. А среди сих “домашних” ворогов и крамольников большинство продвинулось и сподобилось высокого положения за счет войны с теми же шэньцами и ордынцами. Стоит только вспомнить изменника князя Березовского, иже был покаран за измену со всей своей родней и челядью.
Впрочем, спустя пару сотен шагов бравому полковнику явилась возможность шпокнуть своего, теменского. Злодей внезапно обрушился на черного стража с высокого дерева, уцепившись за стебель вьющегося растения. А потом хотел воткнуть рогатину прямо в око сшибленного с ног охотника. Но тот, будучи испытанным воином, не преминул откатиться в сторону и приемом “ползунцы” опрокинуть преступника. Оный еще изловчился вскочить первым, подхватил полковничье ружье, навел, но черный страж дуло отвел в сторону и выстрел пришелся мимо. А вот пуля охотника, вылетевшая из пистоля, не миновала живота “дичи”. Полковник столь изнеможден был поединком, что даже не стал добивать раненого пилением глотки, а просто пристрелил, послав ему пулю в лоб.
Вскорости встретилась еще одна “дичь”. Узкая вертлявая спина, будто подразнивая, то и дело мозолила Остроусову взор. Однако все несподручно было взять мельтешащего преступника на мушку и даже выстрел из картечницы не достал того. Сия ускользающая добыча по-настоящему обозлила черного стража. Догоняя ее, он быстро употел, выделения горячей кожи стекали со лба прямо в буравчатые глазки. Полковник обронил тяжелую картечницу, следом меховую шапку, там ружье. Юркая похожая на ящерку “дичь” подпустила было его совсем близко, но, метко запистонив шишкой по голове, снова набрала дистанцию.