Меч обнажен. Меч в ножнах
Шрифт:
— Всё в порядке. Фортнайт привёл этого парня на борт по приказу Ван Блеекера. Этот охотник согласился стать лоцманом, а потом решил забыть об этом. Так что сейчас он приходит в себя в каюте Фортнайта. Всё в порядке.
— Странные вещи тут происходят, — Сэм прислонился к стене рулевой рубки. Иногда меня посещает странное ощущение, что мы что–то упускаем — не включены во внутренний круг событий, так сказать.
— Да? В таком случае нужно немного покружить самим. Что ты знаешь о жемчуге?
— О жемчуге? Он растёт в устрицах. И его можно выращивать искусственно.
— Я об этом слышал. На него что–то вроде монополии у японцев. Да, кстати… — ему пришла в голову мысль, которая могла многое объяснить. — А может, Хакрун владеет подобным полем обученных устриц? Начал это дело во время войны?
— Вряд ли. Такое дело невозможно сохранить в тайне. Специалист легко отличит искусственную жемчужину от природной. Никакого смысла держать это в тайне. И процесс этот длительный, требует много оборудования и большого штата. Я ставлю на то, что Хорнховен показал нам настоящую жемчужину. Но розовый цвет… это что — то новое. Раньше большинство жемчуга поступало из Арабского залива.
— А если Ван Блеекер найдёт новое поле, он может им завладеть?
— Не знаю. Должны существовать какие–то законы — заявочные колышки или что–то в этом роде. Но нетронутое поле — ух ты!
— Нравится? Неудивительно, что капитан вёлся силой привести этого охотника на борт. Умеешь нырять, Сэм? Придётся опускаться на дно лагуны. Мне не помешали бы несколько сотен тысяч.
— Не всё так просто. Не в каждой раковине растёт жемчужина.
— О, я не жаден. Согласен на одну из двадцати. Что за шум?
Действительно, неподалёку послышались крики и приказы. Матросы столпились у поручня, а небольшая группа возилась у плоскодонки — обычной шлюпки на островных кораблях. Кейн заметил Бриджера.
— В чём дело?
— Дрейфующая шлюпка. Видите — вон там? Кто–то в ней есть, только он лежит!
Несмотря на блеск солнца, Кейн сумел разглядеть узкую чёрную тень, которая поднималась и опускалась на сине–зелёных волнах.
— Её заметил вперёдсмотрящий. Он говорит, что там есть парень. Сначала махал руками, потом упал.
— Уцелел после кораблекрушения?
— Не в такой шлюпке. А от суши для неё здесь слишком далеко. Разве что унесло бурей. Но бурь давно не было…
Лодка с «Самбы» настигла шлюпку, и её единственного пассажира перенесли на большее судёнышко. И оно сразу устремилось к кораблю с такой скоростью, которая говорила о необходимости срочной помощи. Ван Блеекер стоял на мостике, смотря в бинокль на лодку, а внизу лодку ждал Фельдер с сумкой первой помощи.
Когда лодка подошла, кто–то крикнул, чтобы сбросили петлю. Кейн и Сэм, стоявшие у поручня, увидели, как вниз спускают импровизированные носилки. Пассажиром шлюпки оказался туземец с шапкой густых чёрных волос. Полоска грязной ткани прикрывала ему не бёдра, а грудь. Она стала жёсткой, как кольчуга, и на ней виднелось большое чёрное пятно. С неё в воду капали красные капли. Если не считать повязки, туземец был совершенно голый.
Фельдер присел рядом с носилками и постарался разжать руку, вцепившуюся в повязку. Он сумел оторвать одну
— Пулемёт, — прошептал Сэм.
Фельдер выпустил повязку, пощупал пульс на шее и встал.
— Он умер, — доложил второй помощник подошедшему капитану. — Он был всё равно что мёртв уже несколько часов назад, ещё до того, как нацепил это, — Фельдер указал на повязку. — После такой раны не выживешь…
Кейн пытался отогнать воспоминания и странное ощущение внутри. Он занял место Фельдера. Сэм явно был прав относительно того, что вызвало эту ужасную рану. Проверять не было необходимости. Но во второй руке, всё ещё сжимавшей повязку, что–то блеснуло, Американец стиснул зубы и принялся разгибать застывшие пальцы. Разогнул один за другим и смог взять то, что сжимала быстро остывающая рука.
Небольшой стеклянный сосуд, возможно, бутылочка от лекарства. Но сейчас внутри хранилась какая–то грязная тряпка, а сама бутылочка была плотно закрыта серой узловатой пробкой.
Ван Блеекер положил руку на плечо Кейна.
— Идёмте. И возьмите это с собой, — приказал капитан.
Когда они в сопровождении Лоренса и Сэма поднялись на мостик и оказались далеко от остальных, Ван Блеекер снова заговорил:
— Откройте!
Пробка поддалась с трудом. Но когда Кейн смог извлечь ткань, из неё выкатились три сверкающих шарика.
— Боже! — в почтительном благоговении и страхе выдохнул Лоренс. — Я всё–таки дожил, чтобы увидеть такое!
У Кейна на ладони лежали три прекрасные жемчужины.
Глава 10. Нет на карте
«Если, кто–то скажет тебе, что весь мир открыт, назови этого человека глупцом»
— Трижды девять — двадцать семь, — произнёс Ван Блеекер. — двадцать семь таких!..
— Двадцать семь? — Кейн смотрел на жемчужины. — Но их только три.
— Вы не понимаете, — вмешался Лоренс. — Это ловец с Борнео, там очень суеверные люди. Каждую девятую найденную жемчужину они кладут в бутылочку с двумя зёрнами риса, а пробку делают из кости пальца человека. После соответствующих заклинаний жемчужины должны превратить рисовые зёрна в другие жемчужины такой же ценности. Так что если этот человек придерживался древних обычаев, три жемчужины в бутылочке означают, что он нашёл по крайней мере двадцать семь их. А для этого требуется богатое и практически нетронутое поле.
— Остаётся вопрос, откуда он взялся, — вставил Сэм.
— Есть здесь поблизости острова?
— Обозначенных на карте нет. Фельдер, сколько он мог прожить с такой раной?
Стройный смуглолицый молодой офицер раздражённо пожал плечами.
— Как можно сказать, капитан? Эти туземцы очень выносливы. Кровь на повязке засохла, и он, должно быть, уже умер, когда наши моряки добрались до него. Три часа, может, четыре с того времени, как его подстрелили. И кто знает, прямо ли он с жемчужного поля? Он мог привести жемчужины издалека несколько месяцев назад.