Меч Предназначения
Шрифт:
Молчание длилось долго. Геральт отчаянно искал слова. И не нашел. Ни одного.
– Пустая болтовня, – сказал он наконец, вставая, злой на себя, потому что прозвучало это грубо и глупо. – Ухожу.
– Иди к черту, – так же грубо бросил Истредд, не глядя на него.
5
Когда она вошла, он в одежде лежал на кровати, подложив руки под голову. И притворялся, будто глядит в потолок, хотя глядел на нее.
Йеннифэр медленно прикрыла за собой дверь. Она была прекрасна.
«Какая же она красивая, –
Йеннифэр молчала. Села за стол, положила подбородок на сплетенные пальцы.
– Ну хорошо, начнем. Наше затянувшееся драматическое молчание слишком банально, на мой вкус. Давай покончим с этим. Вставай и не таращись на потолок с обиженной миной на физиономии. Ситуация достаточно глупая, и нет нужды делать ее еще глупее. Вставай, говорю.
Он послушно встал, сел верхом на стул напротив. Она не избегала его взгляда. Можно было ожидать.
– Повторяю, давай покончим с этим по-быстрому. Чтобы не ставить тебя в неловкое положение, я отвечу сразу на все вопросы, их не надо даже задавать. Да, правда, отправляясь с тобой в Аэдд Гинваэль, я ехала к Истредду и знала, что, встретившись, пойду с ним в постель. Я не думала, что это выйдет наружу, а вы станете похваляться друг перед другом. Знаю, что ты сейчас чувствуешь, и мне это неприятно, но виновной я себя не считаю.
Он молчал.
Йеннифэр тряхнула головой, ее блестящие черные локоны каскадом упали на плечи.
– Геральт, скажи что-нибудь.
– Он… – Геральт кашлянул. – Он называет тебя Йенна.
– Да, – она не опустила глаз. – А я его – Валь. Это его имя. Истредд – прозвище. Я знаю его долгие годы. Он очень близок мне. Не смотри на меня так. Ты мне тоже близок. В этом вся проблема.
– Ты думаешь, принять ли его предложение?
– Понимаешь, думаю. Я сказала – мы знакомы много лет. Много… лет. Меня с ним объединяют увлечения, цели, стремления. Мы понимаем друг друга без слов. Он может дать мне опору, а кто знает, не придет ли день, когда опора мне потребуется. А прежде всего… Он… он меня любит. Так я думаю.
– Я не буду тебе препятствием, Йен.
– Препятствием? Неужели ты ничего не понимаешь, глупец? Если бы ты стал мне препятствовать, если б просто помешал, я мгновенно отделалась бы от такого препятствия, телепортировала бы тебя на конец полуострова Бремервоорд либо смерчем перенесла в страну Ханна. С минимальными усилиями вплавила бы тебя в глыбу кварца и поставила в саду на клумбе с пионами. Я могла бы так очистить твой мозг, что ты забыл бы, кем я была и как
– Не кричи, Йен, не нападай. И не вытаскивай на свет историю с Венгербергом, мы же поклялись не возвращаться к ней. Я не в обиде на тебя, Йен, я же тебя не укоряю. Знаю, что к тебе нельзя приложить обычные мерки. Ну а то, что мне грустно… Убивает сознание, что я тебя теряю… Ну так это клеточная память. Атавистические остатки чувств мутанта, очищенного от эмоций.
– Не терплю, когда ты так говоришь! – вспыхнула она. – Не терплю, когда ты произносишь это слово. Никогда больше не произноси его при мне. Никогда!
– Разве это меняет факт?! Я – мутант.
– Нет никакого факта. Не произноси при мне этого слова.
Черная пустельга, сидевшая на рогах оленя, взмахнула крыльями, заскрежетала когтями. Геральт взглянул на птицу, на ее желтый неподвижный глаз. Йеннифэр снова оперлась подбородком о сплетенные пальцы.
– Йен…
– Слушаю.
– Ты обещала ответить на вопросы. На вопросы, которые я даже не должен задавать. Остался один, самый важный. Тот, который я никогда тебе не задавал. Который боялся задавать. Ответь на него.
– Не смогу, Геральт, – жестко сказала она.
– Не верю. Я слишком хорошо тебя знаю.
– Нельзя хорошо знать чародейку.
– Ответь на мой вопрос, Йен.
– Отвечаю: не знаю. Но разве это ответ?
Они замолчали. Долетающий с улицы гул утих, успокоился.
Клонящееся к закату солнце запалило огни в щелях ставен, пронизало комнату наклонными лентами света.
– Аэдд Гинваэль, – проворчал ведьмак. – Осколок льда… Я чувствовал. Знал, что этот город… враждебен мне. Он – плох.
– Аэдд Гинваэль, – повторила она громко. – Сани Королевы эльфов. Почему? Почему, Геральт?
– Я еду за тобой, Йен, потому что поводья моих лошадей запутались в полозьях твоих. А вокруг меня – пурга. И мороз. Холод.
– Тепло растопило бы в тебе льдинку, которой я ранила тебя, – шепнула она, – и развеялись бы чары, и увидел бы ты меня такой, какова я в действительности.
– Так стегани белых коней, Йен, пусть мчат они меня на север, туда, где никогда не наступает оттепель. Чтобы никогда не наступила. Я хочу как можно скорее оказаться в твоем ледовом замке.
– Этого замка не существует. – Губы Йеннифэр дрогнули, скривились. – Он – символ. А наша езда – погоня за мечтой. Недостижимой. Потому что я, Королева эльфов, жажду тепла. В этом моя тайна. Поэтому каждый год в снежной замети несут меня мои сани через какой-нибудь городок, и каждый год кто-нибудь, пораженный моими чарами, запутывает поводья своих лошадей в полозьях моих саней. Каждый год. Каждый год кто-нибудь новый. Без конца. Ибо тепло, которого я так жажду, одновременно уничтожает чары, уничтожает магию и прелесть. Мой избранник, пораженный ледяной звездочкой, вдруг становится обыкновенным никем. А я в его оттаявших глазах делаюсь не лучше других… смертных.