Меч Зарины
Шрифт:
«Но ты еще так мало жила на свете!
– говорила сама себе Зарина.
– Ты еще не узнала счастья. Ты только коснулась его рукой, и оно тут же ушло от тебя. Разве тебе не хочется жить и видеть восход солнца? Разве тебя не радует быстрый бег коня? Ты в скорби, в слезах, а все же сердце твое, помимо твоей воли, радуется жизни. Что ты задумала, Зарина? Оттуда еще никто никогда не возвращался...»
«Я должна, я выполню свой долг, - отвечала сама себе Зарина, - я никому не скажу об этом, все сделаю для богатого погребения, а потом пойду к любимому, и никто не остановит меня».
Вместе с отцом и братом Зарина выбирала место для усыпальницы. Нужно было выбрать достойное место, где потом будут воздвигнуты гробницы саков. Они должны быть вдали от жилья, чтобы алчный человек, потерявший совесть и честь, не смог ограбить дом умершего. Но курганы саков следует воздвигнуть в самом красивом месте, чтобы, став на вершину кургана, можно было далеко вокруг видеть горы и долины и чтобы вольный ветер приносил к дому мертвых добрые вести о живых, которые помнят ушедших и приносят жертвы богам.
И они нашли такую долину и назвали ее Долиной Безмолвия. Она была в стороне от жилья и в стороне от дорог, ведущих в другие земли, к другим племенам.
Днем и ночью мать и плакальщицы сетовали на тяжкую судьбу Зарины. А Зарина молча выслушивала их печальные вздохи и с прежним усердием продолжала готовить вечное жилище для любимого. Много у нее было забот, но все они облегчались тем, что вместе с ней трудились люди всего племени. Каждый считал своим долгом сделать что-то для загробной жизни Фамира. Зарина не раз думала о том, что если бы не трудились люди ее племени, то ей вместе со всей родней пришлось бы готовить усыпальницу не менее двух лет.
Чтобы соорудить гробницу Фамиру, саки притащили с дальних гор громадные валуны для кургана. Срубили в лесах сотни могучих лиственниц. Днем и ночью работали плотники. Они тесали бревна бронзовыми топорами, старательно подгоняя их друг к другу. Они выполняли желание Зарины, которая стремилась сделать усыпальницу такой же крепкой и высокой, каким был их дом.
Охотники добыли много ценных шкурок соболя, горностая и лисицы, а женщины нашивали тысячи лоскутков меха, украшали одежды Фамира. Мех красили в зеленый, синий и красный цвета, и пестрый мех делал одежду праздничной и нарядной.
С любовью готовили наборы сбруй, украшения для седел искусные резчики. Они знали, что рядом с усыпальницей Фамира будут захоронены его лучшие кони, и потому заботились о том, чтобы возможно богаче их украсить. Позаботились также о праздничных масках для коней, о попонах и чепраках.
И вот настал день, когда сруб был готов и его опустили в глубокую яму. Рядом с усыпальницей поставили загородку для коней.
Зарина пожелала, чтобы из вековой лиственницы выдолбили просторный саркофаг, в котором поместилось бы двое.
Фамира бальзамировали, нарядили в праздничные одежды и, уложив в повозку, повезли прощаться в соседние кочевья. Старый обычай саков требовал торжественного прощания со всеми соседними племенами. В каждом кочевье умершему дарили коней, одежду, упряжь, еду: всюду выражали сочувствие родным.
Хмурым осенним утром повозка с Фамиром и плакальщицами двинулась в Долину Безмолвия. Проститься с Фамиром пришли все люди кочевья. Рядом с Зариной шел брат Кидрей, отец с матерью и все близкие родственники. Как ни тяжело было на душе Миромира, он не переставал думать о судьбе своей дочери. Он тревожился о судьбе своего племени, которому нужен был молодой и отважный вождь. А Миромир давно уже решил, что, как только боги призовут его в другой мир, его место займет Зарина. Старый вождь часто представлял себе, что будущее его племени окажется в верных руках, если за него возьмутся молодые крепкие руки Зарины. По замыслу Зарины и Фамира, состоялся великий переход в долину Катуни, где прежде не было саков.
Полтораста саков вернулось из плена, двести сакских девушек побывало в Персиде, каждый человек имеет глаза и уши, все они что-то увидели, но только двоим пришли в голову разумные мысли. Это были мысли Зарины и Фамира о том, как сделать жизнь племени более счастливой.
Зарина и Фамир заставили его задуматься над тем, как улучшить жизнь своего племени. Они говорили о том, как много маленьких саков ушло в страну предков, не начав даже ходить. Дети болели и гибли в холодных шатрах. Каждая мать, родившая сына, хотела, чтобы у нее вырос воин. Но она не знала, вырастет ли ее дитя. И вот Зарина и Фамир задумали строить дома, и теперь у людей будет другая судьба.
Миромир идет вслед за повозкой и смотрит в спокойное лицо Фамира. Он лежит словно живой в своей праздничной одежде. Но рубаха на груди открыта и видна татуировка. Причудливые звери и птицы, изображенные на груди воина, предохраняли его от злых сил на земле и точно так же будут хранить его от зла на том свете.
Медленно и печально движется процессия к Долине Безмолвия. Рядом с Зариной заботливая мать. Она не спускает глаз с любимой дочери. Дурные мысли теснятся в ее голове. Почему Зарина надела свои лучшие одежды? Почему так нежно целовала ее, уходя из дому? Почему не велела приводить рабыню?
– Что ты задумала, Зарина? Беспокойно у меня на сердце, дочка...
Но вот и Долина Безмолвия. Вот и усыпальница. Дождь все усиливается и заливает деревянный саркофаг и одежды, принесенные сюда.
Все, что нужно человеку для хорошей жизни, уложено в просторном доме мертвого. Рядом с усыпальницей стоят пятнадцать коней золотистой масти. Для них приготовлено место. Кидрей берет бронзовый молоток и убивает коней. Их бережно укладывают за перегородку в сверкающей сбруе, с оленьими масками на голова:
Все родные вместе с Зариной спускаются в усыпальницу. Наступают последние минуты прощания. Миромир озабочен. Он привел с собой рабыню, которая дала согласие сопутствовать господину. Жрица-прорицательница долго наставляла девушку и сумела внушить ей, что смерть будет легкой, а жизнь в доме мертвых будет радостной и беспечной. Миромир ждет, когда жрица даст девушке яд.
Зарина берет свою лютню и в последний раз играет любимому Фамиру. Она помнит, как он восхищался ее игрой. Фамир впервые услышал ее в той, чужой стране... Там, где было настоящее счастье. Тогда мечты сулили им радость, а теперь...