Меченные проклятием
Шрифт:
Многие разделяли ее сомнения. Не успели они расседлать лошадей, как увидели, что к ним приближается грозно нахмурившийся Устрашитель Зилион. Он шел с запада - следовательно, поджидал их впереди. Гвин злорадно ухмыльнулась при мысли о том. что ему пришлось проделать один и тот же путь дважды.
– Поезжайте дальше!
– издалека выкрикнул он.
– До темноты еще два часа!
Тарны впервые услышали его голос. Он был таким же странно глухим, как и голос Зорга. Булрион, набычившись, ждал, когда Зилион подойдет ближе.
– Нам надо совершить церемонию.
– А, верно!
– Зилион остановился и опустил копье на землю.
– Тогда и я отдам последние почести павшему товарищу.
– Я бы предпочел, чтобы ты при этом не присутствовал.
Череп оскалился:
– Твоего мнения никто не спрашивает.
Булрион что-то прорычал про себя, но изгнать Череполикого можно, только применив силу, а это было чревато гибелью всего отряда.
Тарны молча поставили палатки и разожгли костер.
Когда Поуль опустилась к горизонту, сделавшись из белой багряно-красной, Тарны сели полукругом вокруг костра и стали наблюдать закат. Гвин, Ниад и Джасбур взялись было распаковывать сумки с продовольствием, но к ним, хромая, подошел Возион и позвал к костру.
Женщины непонимающе посмотрели на него.
Голова Возиона была непокрыта, заросшее щетиной лицо, казалось, постарело на много лет.
– Такова традиция Тарнов, - скорбно сказал он.
– Мы приглашаем вас участвовать в церемонии.
Женщины встали.
– Может, ты объяснишь нам, что она означает?
– спросила Гвин.
– Это - поминки. Полион умер. Я знаю, что в Далинге похороны - пышная церемония. Для куольцев смерть означает избавление. Так ведь? Ваш бог избавляет вас от тягот жизни, переводит вас с арены в зрительный зал, навеки защищает вас от происков Судеб. Для зарданцев же смерть - это конец. Независимо от того, дышит мой племянник или нет, для нас он умер. Мертвый зарданец более не существует - только лишь в памяти родных и друзей. Сегодня вечером мы будем делиться воспоминаниями о нем.
Женщины пошли с Возионом к костру. Гвин села рядом с Булрионом, а с другой стороны от себя посадила Ниад. Булрион вымученно улыбнулся им и взял Гвин за руку.
Устрашитель Зилион подошел ближе к костру, чтобы слышать, что там будут говорить, и застыл с копьем и щитом в руках позади полукруга Тарнов.
Первым заговорил Возион. Он рассказал про одну из многочисленных проделок Полиона. Когда он кончил, Булрион кратко описал героическое поведение Полиона в гостинице, а потом тоже рассказал про шалость Полиона: как он, Булрион, однажды утром нашел у себя в башмаке горсть репьев. Ажукион тоже попытался рассказать что-то смешное, но его речь прерывали рыдания, и он так и не досказал свою историю.
Потом говорил Занион, и все остальные. Полион был что-то вроде овода, беспрестанно жалившего своих родствеников которые за это на него злились и неоднократно его колачивали. А сейчас они с особой теплотой вспоминали именно его проделки.
А ведь Тибал предсказал, что будет еще много смертей тоскливо подумала Гвин.
Когда мужчины закончили свои воспоминания, лишь тоненький серп красного диска Поуль все еще тлел на плече горы Псомб. Все смотрели на Ниад, но та онемела от горя. Гвин решила, что скажет несколько слов вместо нее. Горе и ей сжимало горло, но она чувствовала потребность высказаться. Ей нравился Полион. Она считала, что не только его детские шалости достойны памяти.
– Мне жаль, что я не знала мальчика, о котором вы говорили, - начала она.
– Мне еще больше жаль, что я уже не узнаю мужчину, которым он мог стать. Но я видела, как Полион, рискуя жизнью, бросился спасать меня, незнакомую ему женщину. А когда на следующее утро Лабранца Ламит сказала ему, что, ухаживая за девушкой-ивилграткой, он играет с огнем, Полион ответил ей: "Я люблю играть с огнем!" И обнял Ниад и поцеловал ее. За одно это я всегда буду чтить его память.
Последний луч солнца исчез за горой. Казалось, закрылись чьи-то глаза.
Участники поминок молча встали и направились к месту ночлега. Вдруг кто-то стукнул Гвин между лопаток. Она негодующе обернулась: удар нанес Устрашитель тупым концом своего копья. Гвин отшатнулась от жуткой маски.
Он подошел ближе.
– Расскажи мне, как он тебя спас, женщина.
Гвин облизала вдруг пересохшие губы и огляделась. Булрион, обняв Ниад за талию, шел к костру и что-то тихо ей говорил. Двое или трое мужчин заметили, что Зилион остановил Гвин, но не хотели вмешиваться и наблюдали за ними издалека. Гвин опять посмотрела на ждавшего ответа воина.
Она рассказала ему про попытку похищения. Сама она почти не видела, что именно сделал Полион. Но ей это много раз описывали. Рассказывая об этом, она вглядывалась в обезображенное лицо Череполикого. Это всего лишь человек, твердила она себе, такой же, как все. Она видела у него на лице подтеки высохшего пота, смешанного с пылью. Белизна кожи не была краской с лица были выщипаны все до единого волоски и в их корни внесена белая татуировка. Наверно это была долгая и болезненная процедура, может быть, даже более мучительная, чем отрубание носа. У Зилиона не было даже бровей. Когда она сказала ему, как Полион набросился на вооруженного мечом человека с одной табуреткой, воин одобрительно улыбнулся. Гвин увидела на его резцах зазубрины. Следовательно, ему не больше двадцати одного года, ненамного старше Полиона.
Когда она закончила свой рассказ, он опять улыбнулся.
– Королевская кровь таки сказывается.
– Я же вам сказала, что Полион - смелый юноша. Он даже не испугался ивилгратки. А вы их боитесь, Устрашитель?
– Не распускай язык, тетка, а то я тебе его отрежу!
– Невелика смелость - угрожать безоружной женщине. Другое дело - не испугаться страшной болезни. Вы украли мужа меченой. Советую держаться от нее подальше, если не хочешь, чтобы у тебя вместо лица на самом деле не оказался череп.
Воин стиснул белые губы. Потом повернулся и ушел, не сказав больше ни слова. Гвин смотрела ему вслед, пока он не скрылся в сумеречном полумраке.
Да, невелика победа.
Путники оставили далеко позади жаркую долину Флугосса, и со стороны Колоссов дул пронизывающий ветер. Вскоре на небе высыпали звезды, и температура воздуха упала, как ведро в колодец. Сразу после ужина все заявили, что пойдут в палатки и заберутся под одеяла. Но и там им вряд ли будет очень тепло. Джасбур весь день держалась возле Ордура. Вот эта пара, наверное, ночью придумает, как согреться. Возможно, что Раксал и Джодо тоже будут прижиматься друг к другу: между джоолграткой и муолгратом возникла какая-то странная близость. Но Гвин надеялась, что они позволят Эфи и маленькому Кинимиму забраться к ним под одеяло.