Меченосец
Шрифт:
Пончик непримиримо покачал головой.
– Чужаки здесь мы... – глухо сказал он.
Олег только плечами пожал, ответить ему было нечего.
– Идут! – разнеслось от человека к человеку. – Идут!
Олег приподнялся, выглядывая. Вдали, там, где дорога загибала за гору, показалось облачко пыли, потом показались всадники и пешие, шествующие в парадных облачениях.
Впереди важно шагали аскерхасы в черных суконных чекменях и желтых сафьяновых сапогах. Они грозно хмурили брови, прижимая к себе небольшие, отделанные серебряной насечкой щиты и кривые дагестанские мечи.
А следом ехал сам ширваншах – в халате, словно отлитом из чистого золота, в расшитой красной мантии, в стальном островерхом шлеме с павлиньим пером – красная повязка стягивала шлем на лбу и висках и узлом вязалась на затылке.
За шахом поспешали приближенные и слуги, а замыкали процессию все те же аскерхасы.
Протрубил рог, и варяги ревущими лавинами скатились по склонам, врезаясь в авангард и арьергард, окружая гвардейцев ширваншаха и резко сокращая их численность. Лучники обстреливали ширванцев с высоты, и ни один боеприпас не пропал даром.
Первая минута замешательства обеспечила выигрыш русам – окруженные, аскерхасы только защищались, подчас нанося смертельные удары, но, зажатые в теснине, не могли использовать всю свою силу и гибли, гибли, гибли...
Олег рубился между Ивором и Малюткой Свеном, не отвлекаясь на опасности с боков – об этом беспокоились его товарищи. Теснота мешала, не давала развернуться. Он бил с оттягом, так, чтобы скимитар резал плоть, и аскерхасы падали к его ногам. А Олег использовал трупы, как приступочку, и рубил с коротким замахом, уберегаясь от умелых выпадов, ибо неумех в аскерхасы не брали.
От поднятой пыли, крика и запаха крови у него кружилась голова, и надо было напрягать всю волю, чтобы удержаться в сознании, не окончив боя прежде времени.
– Получи, зараза! – надсадно ухал Свен, вскидывая и опуская секиру – как чурки колол на дрова. – Получи!
Ивор Пожиратель Смерти бился молча, только слабая усмешечка кривила его тонкие губы.
– Сдаемся! – завопил аскерхас, бросая меч на землю и вскидывая руки – видите, мол, пустые они! – и его «однополчанин» тут же вонзил клинок в слабодушного. И погиб сам от руки Олега.
В какой-то момент Сухову стало полегче. Оказалось, варяги перебили всех, потеряв убитыми четверых. Раненые – не в счет. Пончик поможет. Или боги...
– Победа! – пронеслось по узкой долинке. – Наша взяла!
Сухов опустил меч. Тяжело дыша, обтер клинок об чекмень павшего.
– Ништо! – бодро заявил Свен. – Меч от крови не ржавеет!
Князь, перешагивая через умерших, подобрался к ширваншаху, бледному до синевы, вытащил нож. Шах глухо вскрикнул, но Клык лишь рассек золотой кушак монаршьей особы и снял с него меч в красных сафьяновых ножнах, редко осыпанных крупными сапфирами и бирюзой.
– Пока ты пленный, шах, – зычно объявил Клык. – И запомни: будешь послушным и смирным – выживешь. Олег, переведи...
Сухов старательно перевел, и ширваншах кивнул заторможенно – понял, дескать, уяснил.
– Он проникся, – сказал Олег.
– Тогда шагом марш в Шемаху, – приказал князь.
В сосновой роще новых пленных объединили со взятыми ранее, и повели в город.
Муганские ворота были заперты, но когда ширваншах, которого ярл Рогволт невежливо в спину мечом подкалывал, прокричал приказ, то караульные в серокожаных одеждах неохотно отворили ворота. И варяги повалили в Шемаху стальным потоком, расшвыривая стражу, понуждая мирных граждан искать спасения в закоулках и подвалах.
По улице, мощенной булыжником, варяги поднялись вверх, минуя кварталы Мейдан и Шабран. Выйдя на Мраморную площадь между шахской мечетью и ханегой – жилым зданием дворца, Боевой Клык свернул к диванхане, шахской канцелярии – мрачноватому строению из серого необтесанного камня, и приказал:
– Пленных – внутрь! Запереть и сторожить!
Царедворцев вместе с венценосной особой загнали в сумрачные коридоры диванханы, а варяги только теперь, наверное, осознали, что Шемаха взята ими, взята почти без боя. Без приступа, без длительной осады, изнуряющей обе стороны.
Князь Инегельд тоже это почувствовал. И еще он уловил то настроение у своих подчиненных, каковое предшествует безумству разрушения, опьяняющей страсти уничтожать, жечь, крушить, предавать смерти. Можно простить разваленный город, но развал дисциплины – никогда, ибо гридь сильна не мечами, а командирской уздою.
– Слушать меня! – трубно взревел Клык, и варяги, разбежавшиеся было по Мраморной площади, остановили свой разбег. – В этом городишке, – продолжал греметь князь, – живет столько тыщ человек, сколько у каждого из вас имеется пальцев на руках и на ногах! Они никудышные воины, но их много. Мы свели счеты с шахом, и мы возьмем с него ха-арошую виру. Обещаю, добычи хватит каждому! А посему в город никому не отлучаться! Кто же не внемлет слову княжескому, будет иметь дело со мной и моим «вдоводелом»! – при этих словах он вскинул над головой руку с огромным полуторным мечом. – Всем ясно? Вон дворец – хоть весь его вынесите...
И варяги повалили в ханегу. Олег не отставал, шагал в первых рядах.
Поднявшись по широким веерообразным ступеням, он прошел под аркой с колоннадой в длинный коридор, где скучились телохранители-джандары. Они стояли тесно, плечом к плечу, и перегораживали коридор в несколько рядов. Джандары были мрачны и настроены воинственно.
Халег, сын Ингоря, подошел и встал рядом со своим тезкой.
– Лучников, что ли, позвать? – подумал он вслух. – Или шаха им показать?
– Чего стоим? – бодро спросил сзади Малютка Свен. – Пошли, порубаем этих холуев!
– Погодь, – остановил его Турберн и кликнул: – Саук! Кажись, самое время испробовать ту штуку, с дымом едучим!
– Щас мы! – было ответом.
Варяги оживились – Железнобокий всегда умел удивить какой-нибудь смертоубойной новинкой. На этот раз они пришли в изумление – Саук приволок большую медную жаровню и с грохотом опустил ее на пол. Стегги и Фудри принесли два меха, выломанных на дворцовой кузне, а Воист Коварный притащил большой ком кира – битума из Страны Огней, разломал его, уложил куски на жаровню, а сверху щедро присыпал серой. И поджег.