Мечи Ямато
Шрифт:
— Нет, — честно признался Артем.
— Зато Нобунага они о многом говорят, будь уверен, Ямамото. Однажды я сказал ему, что если он придет в Касивадзаки, то его самураи обязательно затеют ссору с моими самураями и произойдет столько поединков, сколько самураев он приведет с собой. Нобунага вряд ли устроит исход этих поединков, а самурайским домам Хитоцубаси, Симидзу, Таясу совсем не понравится, что по вине Нобунага произошли поединки, в которые оказались вовлечены их отпрыски, обучающиеся в моей школе. Поэтому Нобунага не должен волновать тебя, он здесь не появится. Так что ты отвечаешь, Ямамото?
Артем
Со двора донесся довольно громкий дребезжащий звук. Такое впечатление, что металлической палкой вели по штакетнику, сделанному из металлических пластин.
— Ручной барабанчик, — сказал Мацудайра, заметив недоумение на лице Артема. — Мне пора идти к ученикам на медитацию.
Мастер поднялся.
— Подождешь во внутреннем дворе, Ямамото. Я пришлю за тобой одного из учеников. Он отведет тебя к вечерней трапезе.
Они вышли из фехтовального зала, прошли на галерею, огибающую внутренний двор. Мастер оставил Артема, свернул в коридор, уводящий внутрь дома. Артем же направился к лесенке, чтобы спуститься по ней во дворик, где пруд, где газоны с камнями и странного предназначения деревянные постройки.
— Господин...
Артем обернулся.
И как-то сразу все про себя понял. И что он пропал и что он погиб...
Глава девятая
СЕСТРА СВОЕГО БРАТА
Ливень весенний —
Как же преобразился мир!
Как стал прекрасен!
Это было похоже на электрический удар... Не на тот, которого подспудно ждешь, когда, скажем, вкручиваешь лампочку или вскрываешь распредкоробку под напряжением. Бывает другая разновидность электроударов — когда делаешь что-то привычное, например в миллионный раз втыкаешь кнопку торшера, не ожидая подвоха, и тут — бац... Уж долбанет так долбанет. Пронзает с ног до головы и через все печенки.
Так было и сейчас.
Все мысли вдруг куда-то отлетели. Артем на миг позабыл, в каком веке и в какой стране он находится. Как-то сразу все стало несущественным.
А и всего-то, что произошло, — увидел перед собой женщину. Правда... Немного перефразируя незабвенных классиков «Тут смотря какой отец», можно было сказать — тут смотря какую женщину перед собой увидеть.
Наверное, такое может произойти с каждым, да вот только не каждому выпадает. Наверное, у каждого в голове складывается образ женщины его мечты. Как правило, это довольно смутный контур, нечто зыбкое, совершенно неконкретное, но когда встречаешь эту женщину, сразу откуда-то приходит понимание — это ОНА.
«Она», — понял Артем. И странное ощущение дежа-вю посетило его: где-то он уже видел эти агатовые миндалины глаз, эти иссиня-черные волосы, овальной формы лицо, эти тонкие губы. Где? Может быть, во сне? А еще у нее была длинная шея, и она была довольно высокого для японок роста. «Слава богу, лицо ее не намазано этими идиотскими белилами», — почему-то подумал Артем.
— Я — Ацухимэ. Сестра Кумазава Хидейоши. — Девушка поклонилась, взмахнув длинными рукавами кимоно [19] . — Я знаю, что ты прибыл от Хидейоши. Не удивляйся. У молодого Наканэ, у самурая, что проводил тебя к сэнсэю, есть подруга, служанка по имени О-ёси... А на женской половине слухи разносятся моментально.
19
Если бы Артем немного больше времени провел в Японии, то, глядишь бы, и знал, что эта разновидность женского кимоно называется фурисоде и ее носят девочки и незамужние девушки.
Она взглянула Артему прямо в глаза (чего женщины здесь обычно не делали) и улыбнулась.
Лучше бы она не улыбалась. Так, наверное, было бы спокойнее. Но она улыбнулась, этого уже не поправишь, и Артем со сладкой истомой осознал, что увязает все глубже.
— Господин... — Она со значением оборвала фразу.
«Ах да! Я же не представился, — сообразил Артем. — Как неучтиво, черт возьми!»
— Ямамото... — сказал он. И внезапно у него вырвалось: — Но лучше зови меня Артем.
Впервые здесь, в Японии, он представился своим настоящим именем, а не дурацким ником «Ямамото», который у самого Артема уже начинал вызывать трудно объяснимый, но вполне стойкий рвотный рефлекс.
— Алтём? — переспросила она.
«Как мило она выговаривает мое имя», — подумал акробат.
— Да, Артем.
— Какое странное имя, — сказала Ацухимэ. — Это имя что-нибудь означает у вас?
— Означает? — удивился гимнаст. — Разве имя что-то должно означать?
— Дзиромаро означает «второй сын», Сабуромаро — «третий сын», Рокуромаро — «шестой сын»...
— Нет, имя Артем ничего не означает, — сказал воздушный гимнаст.
— Господин Алтём, расскажи мне о Хидейоши...
Говоря это, Ацухимэ дотронулась до отворота его куртки-косодэ. Зачем она это сделала? Артем едва только начал приходить в себя от заставшего его врасплох потрясения, как снова... Она ведь только приблизила к нему свою руку, а его голова закружилась, будто он в самолете рухнул в воздушную яму.
— Он велел передать что-нибудь мне? — спросил она. — Только мне, и никому другому?
Артем замешкался с ответом, потому что на ум пришла просто-напросто сущая нелепость — скажи он сейчас Ацухимэ, что ее брат ничего не велел передать, она развернется, уйдет, и он ее больше не увидит. Соврать ей, что ли? Дескать, Хидейоши велел передать такие слова: «Приветь незнакомца, сестренка, будь с ним ласкова, одень, обуй, накорми».
— Нет, — наконец выдавил из себя Артем. — Ничего не велел передать.
И поспешил добавить:
— Но он говорил мне о тебе. Сказал, что его сестра живет в доме мастера Мацудайра. Когда мы с ним расстались, Хидейоши был здоров, не был ранен.
«Что я несу? — удивился сам себе Артем. — Нет, надо выбираться из этого наваждения».
— Он направился в Киото? — спросила Ацухимэ. «И имя у нее хорошее, — Артему пришла на ум очередная нелепость. — И сочетание получается хорошее — Артем и Ацухимэ... Ацухимэ и Артем».