Мечта идиота-2, или «Мечта идиота. Бойся своей мечты, она может и сбыться»
Шрифт:
Маша любила загорать. Она никогда не сгорала – все-таки жгучая брюнетка, а не так просто погулять вышла. А если еще знать, какие средства применять для того, чтобы не сгореть – это будет просто замечательно.
Константин Петрович любит загорелых женщин. Просто обожает! Он сам об этом говорил. Так что загар – для него. И чтобы не было ни одной белой полосочки! Равномерный загар, красивый, до самых потаенных уголков ее тела! Благо, что волосы у Маши теперь только на голове, и то – совсем их не много. Раньше носила прическу «каре», теперь – миленькая «мальчуковая» причесочка.
Кстати – очень даже ей идет. Опять же – Константину Петровичу нравятся девушки с короткими волосами. Ну вот такой у него пунктик! И жена его была
Очень жаль шефа – до сих пор по жене убивается. Ночью лежит в темноте, и смотрит в потолок, не спит – а Маша сквозь опущенные ресницы глядит на него, притворяется спящей. А на самом деле – любуется своим мужчиной. Ему далеко за сорок, а тело как у молодого! Лучше, чем у молодого! В постели – не просто хорош, а…словами не передать! Как схватит, как прижмет, как…до самого сердца достанет! Иногда кажется – до самого горла! Горячий, ласковый…вкусный.
Сумасшествие. Маша знает, что это сумасшествие. Нельзя ТАК влюбляться в мужчину – забывая стыд, готовая ползать перед ним, целовать его следы, вылизывать ему ноги…и все, что он захочет. Это даже не любовь, это…рабство какое-то! Маша никогда не думала, что у нее вдруг возникнет тяга быть «нижней», чтобы ей хотелось исполнить все, самые причудливые, даже самые грязные прихоти своего мужчины! Все, что он захочет и более того! Она готова на все!
Вот только он не торопится предаваться «изысканным» удовольствиям, всяким там садо-мазо. Ну да, иногда бывает груб, но только когда увлекается, забывает, что силен, как медведь. Схватит за бедра ручищами, сожмет, войдет в нее так, что глаза из орбит у Маши едва не выпадают, а потом опомнится, извиняется, становится нежным и ласковым. Ее ласковый и нежный…босс.
Маше ужасно хочется родить. От него родить. Много, много детей! Троих, как минимум! А то и пятерых! Или десять! Она бы рожала каждый год! И чтобы половина мальчиков, и половина девочек. Мальчики – все как один на его лицо, девочки – такие, как она.
Жаль, что он запретил беременеть. Сказал, что как только она залетит – отправит ее на материк, к матери. И она верит – отправит. Да, даст ей денег – много, сколько она скажет. Да, будет заботиться о ребенке и о ней. Но рядом его уже не будет. И в ней его уже не будет. А Маше нужно чувствовать его в себе каждый день, и не один раз! Она как наркоманка, которая мечтает о следующей дозе, и вся ее жизнь посвящена добыче этой самой дозы. Болезнь, самая настоящая болезнь! Никогда у нее такого не было и ни с кем. Никогда не испытывала таких острых оргазмов, как с ним, и от чего?! Ей достаточно просто коснуться его тела, вдохнуть его запах, прижаться к своему мужчине, и…бах! Готово! Она уже едва не кричит от конвульсий оргазма!
Ненормально, да. Но…так ли это ненормально? На взгляд Маши – ненормально, это когда мужчина «пашет» свою женщину полчаса со всем своим прилежанием, а она молча лежит и смотрит в потолок. Или еще хуже – курит. Ага – вот так покуривает, раскинув ноги, а мужик трудится, заливая ее каплями пота и струйками досады и злости.
Нет, Маша не такая. Ей нравится в своем мужчине – все, начиная с его походки и голоса, и заканчивая крепким…телом, которое хочет ласкать и ласкать, ласкать и ласкать!
Жаль только, что он так и не смог забыть свою жену. Нередко ночью, когда они с Машей занимаются сексом, Константин Петрович забывает, где находится и с кем, и шепчет, тихо-тихо… «Оля, милая, как хорошо!». А потом опомнится, и наверное чувствуя себя виноватым перед Машей ласкает ее – нежно-нежно. А у Маши слезы на глазах. Хорошо хоть темно, не видно. Он не выносит женских слез. Так что плачет она тихо-тихо, и только тогда, когда Константин Петрович спит. Слезы текут по щекам, а перед глазами яркая такая картинка: большая комната, в ней много детей – их с Костей детей! Она обнимает его за шею, Костя улыбается, а на коленях у него сидят два маленьких существа с сосками в розовых ротиках. Близнецы. Это – близнецы! Маша почему-то всегда мечтала, чтобы у нее родились близнецы.
Костей она зовет его только про себя. Больше – нигде и никогда. Или «шеф», или «Константин Петрович». Не позволяет себе никакой фамильярности в присутствии других людей. А когда рядом никого нет…тоже никакой фамильярности. Ведь нельзя же считать за фамильярность тот случай, когда она расстегивает ему ширинку, стоя на коленях между ног, и… Это так…скорая помощь. Мужчина тяжело трудится, ему нужно сбрасывать напряжение. Если он не сбросит его с ней – найдет другую, поумнее и пошустрее. А Маша не хочет, чтобы он даже подумал о том, чтобы искать другую женщину. Чтобы даже думал о других женщинах! И потому будет делать все, чтобы ему было хорошо. И вообще – чтобы БЫЛО. Было что-то впереди. Она будет его телохранителем. Или телохранительницей? Стреляет Маша хорошо – за то время, что она работает на Шефа, патронов сожгла – несколько десятков тысяч. В основном пистолет. Но и карабин тоже. Пистолет-пулемет. Пулемет. И нож! Да, самый обычный…хмм…нет, не самый обычный, конечно, хотя и кухонным ножом она бы покрошила десяток мужиков. Ножи боевые. И метательные, и для ножевого боя. Тренирует ее инструктор по рукопашному бою Владик Семенов. Ну…Владик – это он для своих, она его называет исключительно «Владислав Георгиевич», хотя он сам просил называть его Владиком. Почему так называет? А чтобы дистанцироваться от мужика, который буквально поедает ее глазами. Вначале трахает во все дырки в своем воспаленном похотью мозгу, а потом поедает, как самка богомола своего партнера после соития.
Влюблен он в нее по уши. Впрочем – как и половина личного состава ЧВК. Вторая половина не влюблена, а просто хочет положить ее ноги себе на плечи. Или поставить на карачки. Чего-чего, а Маша мужиков чувствует просто на-раз. Талант у нее такой – чувствовать, когда ее хотят.
Хорошо хоть, что Шеф привез из России девчонок в обслуживающий персонал. Нет, никакого официального борделя, боже упаси! Просто работают поварихами, горничными, массажистками, медсестрами, фельдшерицами. Большинство – незамужние. Но есть и те, кто замужем, даже ребенок имеется. Маша это точно знала, так как читала их личные дела.
Набирали этих женщин через дорогое, профессиональное агентство, и в условиях работы было: обязательное предохранение от беременности (чему работодатель обязуется способствовать – от перевязки труб до предоставления бесплатных презервативов), гигиена с отсутствием ЗППП, а еще – половые контакты только в пределах русскоязычного анклава. То есть – бойцы ЧВК и персонал техобслуживания (механики, компьютерщики и т. д.). Им пояснили, что они могут сколько угодно заниматься сексом с бойцами ЧВК абсолютно этого не скрывая и не стесняясь – хоть на дорожках вокруг замка – но если их поймают на грехе с турецкими рабочими, с местными неграми или кем-то из случайно заплывших сюда туристов – сразу же увольнение и отправка на родину.
Когда вся команда девушек (пока тридцать человек) прибыла на остров, их поручили Маше – провести с ними собеседование и рассказать об обязанностях. Когда Маша вошла в комнату, где сидели девицы, ее встретили недоверчивыми и недоброжелательными взглядами – уж больно несерьезно она выглядела. Молоденькая, не очень высокая и слишком смазливая, чтобы быть начальницей. Ее вообще вначале приняли за одну из работниц обслуживающего персонала – таких, как весь этот «коллектив». И сразу же оценили конкурентоспособность – абсолютно негативно. Тут были красивые девицы, но до Машиного уровня не дотягивала ни одна. Разнообразно, и в большинстве своем довольно-таки вульгарно одетые, девушки следили за незнакомкой перешептываясь и презрительно кривя губы – уж больно она отличалась от их можно сказать провинциального облика.