Мечта идиота
Шрифт:
Переговорщик же из генерал полковника, как из говна конфетка. Стоит ему только открыть рот и начать говорить, так сразу хочется прибить его, вместе со всеми причастными. И пусть горит этот Авалон синим пламенем.
— А теперь давай рассказывай как ты смог достигнуть посвященного. — Отвернувшись от меня, обратился он к Фролу.
— Так вот документ. — Тыкнул Фрол во второй экземпляр разрешения. — Я послушник, получил двадца…
— Хочешь поиграть в цифры? — Перебивая его, влез в разговор Альтаир.
— Не особо. — Недовольно произнес Фрол.
— А я
— Слишком много если. — Прокомментировал Фрол, не согласный с математикой парня. — Если в шкатулке свои запасы превышают две тысячи сто десять единиц. Если ничего не покупал на аукционе. Если не повышал уровень. Если не делился этим опытом с кем то другим.
— Андрей Владимирович. — Начал злиться Столыпин уже на Фрола. — Если ты, сейчас не начнешь сотрудничать. То вынуждены будем от тебя избавиться. Отпустить тебя мы не можем. Уже слишком много ты знаешь про лагерь. Сбежать у тебя точно не получиться. Скрыться тоже. Тебя обнулят раньше, чем ты что-то успеешь сделать.
— Вся Москва уже знает про этот ваш лагерь. Так уж, причина так себе. — Буркнул я. И тут до меня дошло, ради чего весь этот сыр бор.
Про характеристики и школу они знают от Стоменовой. Но главное, они знают, что каждый в этой деревне имеет полезную особенность. Про остальных жителей им всё известно. А тут остались только мы, два непонятных индивидуума.
В произведении, скорее всего узнав всё что можно от Фрола, просто разочаровались в нем. А потому засунули в группу охотников, надеясь узнать его полезность в процессе. Но в итоге, всё пошло по одному месту.
— Вот же вы ублюдки. — Рассмеялся я. — Слишком много про лагерь знаем? Не можете отпустить нас? Да вы просто охренели!
— С тобой всё нормально? — Забеспокоился Фрол, удивленный столь резкой переменой моего настроения.
— Там, за забором, буквально в двухста метрах отсюда. — Указал я в сторону, где находится палаточный лагерь. — Тысячи людей, и там никого не держат. Любого готовы прямым рейсом отправить домой. Но нас! Нееет. Слишком много знаем. — С ненавистью я уставился на находящихся здесь людей. — А знаешь кого они ещё не могут отпустить? Просто, потому что те много знают. — Обратился я к Фролу не ожидая ответа. — Целительницу Нину. Реши та покинуть лагерь. И этим мразям резко станет плевать, на то, что она сделала для всех. В благодарность посадят на цепь и заставят работать на себя. И
— Все сказал? — Хмуро спросил Столыпин.
— Что, правда уши жжет? Обнулишь теперь меня? Хотя тебе дело привычное, невиновных убивать. — Прошипел я.
— Каких еще, мать твою, невиновных? — Взорвался Столыпин.
— Забыл уже? Так я тебе напомню. Ты когда приказал взорвать мосты. — Столыпин сразу переменился в лице, поняв куда я хочу его ткнуть. — Хоть задумывался о том, сколько погибнет людей? Знаешь сколько т…
— Довольно. — Перебил меня один из офицеров, который всё это время, спокойно сидел и наблюдал за мной. — Лёнь, не хотят сотрудничать, так пусть катятся на все четыре стороны. И без них справимся. До этого справлялись и сейчас справимся.
— Отпустить? — Не согласился другой дядя из большого начальства, который также молча наблюдал и слушал всё это время. — Ты посмотри на него. Да в нем ненависти… Он же всё сделает, чтобы навредить и погубить здесь всех. Обнулить его и дело с концом.
— Все замолкли! — Повысил голос Столыпин, прерывая споры. — Ты верно заметил. — Обращаясь ко мне, уже более спокойный голосом продолжил мужчина. — Отпустить мы вас не можем. Все в этой деревне уникальны и представляют ценность. И мне нужно знать. В чем ваша уникальность.
Я хотел было возразить, и сообщить, что думаю о его “нужно знать”.
— Дослушай сначала. — Столыпин, не дал сказать даже слова, оборвав меня на вдохе. — От этого зависит выживаемость всех находящихся здесь людей. Я говорю не про себя или его, его, его или его. — Указывая на находящихся в палатке людей, произнес Столыпин. — Я говорю вообще про всех. Людей находящихся здесь в палаточном лагере. Там где установлены ваши артефакты возрождения, находится ещё один лагерь, и он не меньше этого. И везде люди. Которых нужно обеспечить кровом, теплом, пищей, защитой. От вас же я хочу получить лояльность и информацию.
— С нормального отношения начинать не пробовал? — Сплюнул я на землю. — Какую лояльность ты хочешь получить, угрожая обнулением?
— Я и пытался нормально начать. — Взорвался Столыпин. — Что с Андреем, что с тобой. Но что я получил взамен? — Злился генерал полковник. — Этот постоянно врёт и скрывает. — Махнул он рукой на Фрола. — А ты? Сначала сбежал. Пропадал три дня. На почту не отвечаешь. А стоило тебе появиться, так устроил самую настоящую клоунаду, доводя людей до белого коления. Ну давай, скажи, как я должен был относиться к тебе? Сюсюкаться с тобой? Ты осознаешь, что у меня нет времени на это?
— Поэтому ничего лучше не придумал, как угрожать обнулением? — Немного успокоился я.
— А как мне заставить вас говорить? — Не выдержал Столыпин, повысив голос. — Андрей Владимирович. — Показательно обратился он к Фролу. — Что вы скажете? Будете сотрудничать? Всё ещё имеете двадцать девять знаков силы и находитесь на ранге послушника?
— Я буду сотрудничать. Что вы хотите узнать? — Произнес я, желая дать Фролу время на подумать и показать собственным примером, что ничего страшного.