Мечты сбываются
Шрифт:
Тогда почему же ему так неприятно и... стыдно? Дарос полдня пытался побороть мерзкое, липкое чувство, но, в итоге, сдался. Таким к Кире идти нельзя! Заперся в кабинете, улёгся на диван. Расслабился и попытался услышать ту часть себя, что случайно почувствовал недавно.
Не получалось. И тогда Дарос позвал так, как звала Кирия:
– Слышишь меня, Сильнейший? Ответь, прошу. Очень нужен твой совет!
– Совет как ловчее обмануть и обидеть мою обожаемую пару?- услышал он глухой, далёкий голос.
– Нет! Я хочу защитить её!
– Убив её доверие и её саму?- голос дракона сочился
– Тогда и ты! Мы едины!- не выдержал Дарос. Слышать всё это было больно, тем более, что он был полностью согласен с драконом.
Тот, конечно, понял это, и потому ответ его был вполне миролюбивым. И очень грустным:
– Нет. Я не ты. Мы собственно потому и разделились. Как сознание и подсознание у людей. Сколько раз ты сам наблюдал, что некоторые преступники, не в силах выдержать того, что натворили, "отгораживали" некую часть личности и обвиняли в сделанном её, не себя. Иногда так успешно, что только ментальное сканирование помогало обличить их в убийстве. Так и вы. Вы убивали свои пары, а мы медленно сходили с ума, не в силах этого вынести. Ведь нет ничего более страшного, дикого и неприродного для дракона. Мы защищаем пару всегда, даже ценой собственной жизни. Мы, но не вы! Отсюда и все странности у потерявших пару: потеря контроля, тяга к самоубийству... А чего вы хотели? Нельзя предать собственную душу и чтобы тебе ничего за это не было. А теперь ты! Ты предлагаешь мне научить тебя, как обмануть и обидеть половину моей души!..
От презрения дракона хотелось съёжиться, но Дарос попытался оправдаться:
– Нужно чтобы она вышла за меня. И чтобы брак был подтверждён. Тогда никто не посмеет посягнуть на неё. Даже король!
– Ты так уверен в этом? А не забыл ли ты, что кроме прямых путей есть ещё и окольные? Даже знатных и богатых можно убить безнаказанно. Разве Варг не подтверждение тому? Как ты вообще можешь думать о таком? Ведь она не простит тебя!
– Простит! Она и не поймёт!
Дракон хохотнул:
– Ты уверен? А вот я нет. Она никогда больше не посмотрит на тебя так, как смотрела там, на берегу океана. Даже если простит и поймёт. Ты к этому готов?
– Какая разница к чему я готов, а к чему нет? Я всё равно не вижу другого выхода!
– Если ты его не видишь, это не значит, что его нет.
– Просвети меня!
– Изволь, моя глупая половина. Или похотливая? Как посмотреть... Тебе так хочется потакать своим желаниям, что ты не видишь очевидного выхода. Просто потому, что этот выход не включает в себя тебя самого!
– Расскажи мне!
– Нужно просто отвести её домой. Отпустить. Присматривать за ней и тем миром, чтобы ей жилось спокойно и счастливо. Подглядывать иногда, когда станет совсем тошно.
– И всё? А король?
– Короля убить, чтобы не смел угрожать. Самому стать королём, чтобы влиять и защищать оба мира.
Дарос расхохотался:
– Так просто?
Дракон был непрошибаемо спокоен и твёрд:
– Конечно. Кто смеет угрожать ей, её или нашему миру, умирает. Армос или любой другой.
Дарос снова рассмеялся, а дракон убил. Рассудительно сказал:
– Вот поэтому я Сильнейший, а ты всего лишь Дарос, который находится у дяди на побегушках и зачем-то выносит от
Он прав! Гадко и постыдно сознавать это, но как же он прав!
– Естественно, я прав. Я же глубинная, природная часть тебя. Та, что гораздо ближе к истокам и здравому смыслу, чем ты.
– То есть, ты считаешь, что нельзя даже пытаться решить с Кирией как-то иначе?
– Как?- иронично спросил дракон. А потом добавил сурово.- С проклятием нельзя заигрывать. А мы, драконы, и есть проклятие.
– Ты говоришь как король!
Дракон ответил флегматично:
– Он мудр. Поэтому и становится сильнее год от года. Он видит суть вещей, это великая мудрость. И умеет быть непредвзятым, что позволяет ему правильно оценивать своих соперников. Он умеет учиться и не стыдится, если не знает чего-то. Это позволяет ему идти в ногу со временем. Вы похожи с ним. Только он верит в себя, а ты нет. Потому ты всегда ищешь окольные пути, вместо того, чтобы идти к цели прямо. Думаешь, он не видит этого? Ещё как! Собственно, поэтому он понимает, что ты ему не соперник. Поэтому ты до сих пор жив.
То, что говорил дракон, было так согласно с тем, что думал о себе сам Дарос, что он задал вопрос, который мучал его в отношении дяди больше всего:
– Что позволяет ему побеждать всегда и всех? Я не понимаю! Драконы, если ломаются, то навсегда. Так было с отцом, дядей, Олихом и кучей других, чьи истории прошли у меня перед глазами. Он же восстаёт из пепла, как феникс. Всегда! Его ничто не может задеть потому, что он законченный психопат и у него нет слабостей вовсе, или дело ещё в чём то? Я не понимаю!
Дракон вздохнул:
– Что ты спрашиваешь меня, будто я Хранитель и знаю тайны мира? Я и есть ты, а значит знаю ровно то, что знаешь ты сам. Вижу под другим углом, интерпретирую иначе, да. Но не знаю того, чего знать не могу.
Повисло молчание. Потом дракон всё же нарушил его. Заговорил медленно, осторожно подбирая слова:
– Я могу только предположить, что однажды Армос пережил то же, что и отец, Олих. И нашёл в себе силы выжить. Теперь по сравнению с тем, что случилось когда-то, все дрязги, интриги, войны, потери, не стоят для него ничего. Поэтому он так стоек. И так безумен. Ведь потеряв часть души, трудно остаться здоровым.
Дракон снова замолчал. Дарос, затаив дыхание, прислушивался к себе. Это было так похоже на правду. И сюда вписывалось всё, что когда-либо он наблюдал в дяде.
Сильнейший заговорил снова и Даросу захотелось только одного: чтобы он никогда не произносил прозвучавшего. Ведь оно ставило перед ним выбор: прямой, ничем не приукрашенный, не смягчённый. Тот выбор, что он уже сделал, но не хотел знать, как называется то, на что он решился, и чем оно обернётся.
– Я уверен в одном,- голос дракона был тих и печален,- что если Армос и потерял пару, то убил её не он. Он виноват во многом, но не в этом. Думаю, потому и выжил. Это приводит нас к тому с чего мы начали. Ответь мне, моя человеческая половина! Ты всё ещё собираешься пойти и убить доверие, любовь, которая однажды могла бы родиться, у моей обожаемой пары по отношению к тебе? Или ты найдёшь в себе силы подумать не о себе, а о ней?