Мечты
Шрифт:
Последняя фраза прогремела над сводами Храма. Такой он, намёк от Хранителя их мира! Да! Дарос знал. Он совершил фатальную ошибку: сделал своими врагами двух самых могущественных существ мира Борос: духовное и физическое.
Король не простит ему даже не то, что он воспользовался правом сильного, а то, что он просто проявил свою волю. Раз посмел стать самостоятельным игроком один раз, значит будет и другой, и третий. А с его силами он опасен для Армоса больше, чем кто бы то ни было. Это должно было случиться однажды, оба знали. Вопрос времени, когда
Хранитель же исполняет свои обещания и видит будущее. Если он обещал ему кровавую расплату от короля, значит, он получит её. И месть от самого Хранителя за то, что посягнул на Фина... На таинственную Кирию, которая почему-то стала духу так близка.
Хотя, какое почему-то? Пусть он в шоке сейчас, но последние мозги не растерял. Девчонка просто сокровище! И это не о её навыках, а о личных качествах. Верная, смелая, умная, преданная своим и при этом сострадательная! Сестра - близнец Азарка. Потому их так и тянуло друг к другу. Родственные души! Только юный дракон мёртв, а что делать с этой девочкой Дарос не знал. Она обладает поистине гибельными навыками, убила двух драконов. И он никогда не смог бы осудить её за это. Совесть и чувство справедливости не позволили бы.
Глава 43.
Вспышка.
Темнота и вой. Детский крик, полный невыносимого ужаса и боли:
– Меня! Пусти меня! Это ведь я виновата! Нет! Ты не выдержишь!
Теперь он видит девушку, что сидит на полу под дверью, за которой плачет кто-то. Она тянет горестно:
– Никто не выдержит, дура! Придумала себе сказку... Они жрут нас. И нет в том мире ничего доброго.
Девушка встаёт, целует дверь, словно это сестра, бессильно прислоняется к ней лбом, ласково, улыбается и нежно шепчет:
– Я прощаю тебя! Живи и помни. Никогда не ходи не смотрины! Живи, Кирия!
Девушка отворачивается и уходит в открытую дверь, что видится пятном света. А Дарос понимает, почему не смог жить Олих. Она сама была воплощённым светом, красотой и любовью. Разве можно не полюбить такую? И как можно жить, когда загубишь её собственными руками?
Его мать была такой же. Он слышал, воины отца рассказывали о том, какой прекрасной и сострадательной она была. И, оглянувшись по сторонам, тихо добавляли, что Варг смотрел на неё, как на солнце. И умер, когда его солнце погасло.
Сколько таких как его мать и Любава гибнут каждый год тут и в том далёком мире? Сколько это будет длиться? Когда они поймут и станут хоть немного ценить жизни других? И как вообще можно считать себя выше других существ? Почти все, кого он любил, не были драконами и восхищали его своими душевными качествами. У собратьев он их почти не встречал. Так, наверное, и бывает: считаешь себя выше другого и превращаешься в чудовище...
Вспышка.
Темнота, стук в дверь, ответ изнутри. Дверь открывается... и Дарос видит собственного отца, который хмуро смотрит на кого-то:
– Чего надо?
– Учиться у тебя буду.
Детский
Он бросает в неё родовой кинжал и Дарос поневоле закрывает глаза, не в силах видеть это. Открыл и сцена продолжилась ровно с того же момента. Пришлось смотреть и удивляться: она изловила клинок, даже не оцарапавшись.
– Теперь берёшь меня в ученицы?
Отец озлобленно рычит: понятно, как тяжело ему видеть рядом женщину, даже если она и совсем юная, дитя.
– Мне тут смазливые куклы не нужны!
– Это твоя цена за ученичество?
– Да!
А девочка радуется, что может действовать, сделать хоть что-то. Улыбается жёстко, насмешливо смотрит на дракона, отхватывает длинную косу, режет лицо. Ему неприятно. Сам хотел. Смотри!
И Варг сдаётся:
– Ты заплатила цену, ученица...
Замелькали дни и месяцы наполненные изнуряющими тренировкам, болью и решимостью. До того самого утра, когда девочка ударила не ожидавшего нападения отца мечом в лицо.
Дарос снова изумлённо воззрился на Фина, а тот высокомерно задрал голову и отвернулся. Он давно уже бросил попытки выбраться из круга и теперь то с интересом посматривал на историю собственной жизни, то негромко ругал духа-предателя.
Там, в облаке, Варг весело расхохотался и похвалил девочку. Спросил, не умерла ли ещё сестра. Спровоцировал её, и она поддалась. А потом удивила самого Варга. Вытащила из ножен, висевших у него на поясе, тот самый кинжал и едва не вскрыла ему горло.
Он навис над ней, рычал, капала кровь...
А она спокойно предложила "кормить" его, если он научит магии, что позволит ей передать силы сестре. Отец отскочил от неё как ошпаренный. Молчали. А потом он спросил:
– И давно ты поняла?
Она спокойно ответила:
– Почти сразу. Ты зациклен на небе, плохо переносишь смену дня и ночи, а ещё грозу. Тогда небо зовёт тебя сильнее?
Даросу показалось, что при виде отца, запрокинувшего голову к небу, у него разорвётся сердце. Стараясь не подать вида, он отошёл к стене, сел, облокотился на неё спиной. Старался, чтобы выглядело небрежно, но, кажется, не смог никого обмануть. К счастью, ни Хранитель, ни Фин не стали комментировать его поведение.
А в облаке над кругом Хранителя юная Кирия продолжала проворачивать нож в ране Дароса.
– Почему ты не со своим народом?
Отец не дрогнул:
– Я осуждённый преступник и, если ты хочешь ненавидеть кого-то из драконов, то ненавидь меня. Я убил несколько тысяч.
И снова, как калейдоскоп замелькали дни и месяцы. Девочка росла, становилась сильнее. Отец гонял её, как солдат на плацу, но и заботился. И никогда не подавлял. Он всегда давал ей выбор и с интересом наблюдал: что же она решит? А она выбирала бежать вперёд, даже не на пределе, а где-то и за пределом сил.