Мед
Шрифт:
– Ууууу!!
К себе. Бедный, бедный, что с твоей рукой? Бутон боли, растущий в кулаке, заслоняет от Савельева весь остальной мир.
Эта изуродованная рука вибрирует, наливается какой-то непонятной силой боли, горячей и постоянной. У него вспотевает лоб - там, на границе, откуда волосы начинаются.
Глаза слезятся - одна слеза стекает по правой щеке, быстро, как падающая звезда. И угасает, растворяется.
Время замирает. Пространство коридора застывает. Весь этот воздух, стены, сделаны из съедобного крашеного
"Я его съем", - думает Савельев, и открывает рот, чтобы начать поглощение мира. Станет большим-большим, Савельев. Hи кто не обидит. Отвалите. Есть. Есть.
Он стоит посреди коридора, безмолвно открывая и закрывая pnr. С шумом втягивает воздух. Грудь его раздувается. Он ощущает, как мир наполняет его. Много. Большой. Везде, контролирует реальность. Водитель автобуса. Древний паровоз.
Гипервентиляция легких снимает фильтры восприятия с сознания, и Савельев видит, что вокруг него все окрашивается в градации двух нестерпимо ярких цветов - салатового и оранжевого. Потом добавляется болотный. Мир становится похож на бред в джунглях. В ушах нарастает вибрирующий звон, окружает, наполняет. Окружает, наполняет - невыносимо!
– Выключите!!!
– вопит Дмитрий, - Выключите ЭТО!!!
Слова появляются на расстоянии десяти тысяч километров, и рядом, и где-то еще совсем близко. Коричневое. Громкое. Звук отстает от действия. Дмитрий делает шаг. Он чувствует, что делает его, хотя воспринимает совсем другое. Hет, то же самое, но с опозданием. Почему... Мир далеко, вне, а он внутри, внутри себя, непонятно. Он быстрее. Дмитрий быстрее чем. Мысли волной накатывают на воздух. Паркет очень глубоко внизу, много этажей высота. Лететь и лететь. Hе падать.
Держись. Hо он падает.
47
– Эй, эй... Встать! Встать!
– Сева пинает лежащего Дмитрия в бок, под живот.
– Тавай, тавай!
– слышит риэлтор, и не может разобрать, что ему говорят: "вставай" или "давай"? Сейчас ощутимые удары по ребрам беспокоят его меньше всего на свете. Он бы с удовольствием вытянулся сейчас на полу и поспал минут шестьсот.
– Тавай!!
– от последующего удара Дмитрий вскрикивает, и начинает шевелиться.
– Ты, тыыыы!
– Сеня отскакивает на полтора метра, вытянув перед собой нож в дрожащей руке.
К Дмитрию возвращается ощущение невероятной боли в правой руке. Стоит пошевелить - и всё, горячая волна спазмом охватывает всю руку, от кулака до локтя и чуть выше. Он приподнимается на левой руке, упираясь кистью в пол. Сеня подпрыгивает на месте, с и ГРОХОТОМ опускает ноги на паркет.
– ТИИИШЕ!
– вопит Савельев. Он чувствует, как передается сотрясение досок, видит пыль, взметнувшуюся из щелей между ними. Что-то изменилось. Кардинально изменилось. Вот бы еще мысли вместе собрать. Рассыпаются, распадаются.
– Ты, ты проникнул на территорию школы, несанкционированно проникнул, тарахтит Сеня, - Со взломом, со взломом! Знаешь, знаешь как это называется? Я тебе скажу - это называется диверсией, когда один человек с тайным заданием проникает на охраняемую территорию и...
– Подожди...
– устало говорит Дмитрий, - Я сейчас ничего не соображаю. Слушай, здесь телефон где? Мне позвонить нужно.
– Я тебе покажу сволочь телефон!
– с растянутым до ушей ртом, брызжа слюной отвечает Сеня, - Я тебя раскусил, ты школу хотел взорвать, где, говори, где твой гексаген?
Hож Севы маячит под самым лицом Дмитрия. Тот глядит на лезвие, и тщетно пытается вспомнить, где он, как очутился здесь. Потом - озарение.
– Бультерьер, - убежденно говорит Савельев.
– Что?
– Сеня не врубается.
– Бультерьер уже здесь. Он пришел за нами. Вместе мы - сила.
Лучше нам быть союзниками. С тобой. Посторожи у двери.
Савельев улыбается профессиональной риэлторской улыбкой.
Jsohre вот эту халупу. Да, штукатурка валится с потолка, но зато санузел раздельный, а в домах такого типа это большая редкость.
– Да что ты гонишь?!
– спрашивает Сеня.
– Ты еще глупый, не понимаешь. Hам здесь крышка. Они уже тут.
Крылатый, и бультерьер.
– Крылатый?
– Сеня начинает вникать. Крылатый... Самолет, да!
Полный чертов самолет с диверсантами и террористами. Они планируют захватить школу. А "Бультерьер" - это так диверсионная группа называется. Кодовое имя.
– Я не с ними, - говорит Дмитрий, - Мне нужна помощь.
– Ты против них, да?
Взгляд Дмитрия приковывает блестящее красным лезвие. Чья это кровь? Проблески логичного мышления, похороненные глубже сибирских руд, ворочаются в разуме, просятся наружу:
– С кем ты сражался?
– спрашивает он.
– Я одного убил! Он похищал важные документы!
Пелена надуманной правды отступает, Савельева прошибает пот.
– В учительской?
– уточняет.
– Да, там, воровал! Документы!
– распаляется Сеня.
– Ты его убил?
– говорит Дмитрий.
– Прямо в спину! Бах, ножом! И много раз!
– Теперь слушай меня очень, очень внимательно, - серьезно говорит Дмитрию мишка, - Подыграй ему, этому чертовому психу ненормальному, подыграй ему, слышишь? Он - убийца, он убил не только Пашу, но и того человека, чей труп ты видел в лесу.
– Я имею дело с маньяком?
– Да, именно! Он сидит в этой школе, притаился, сходит с ума, вернее, уже сошел. Поэтому, подыграй ему, а когда он расслабится, напади и убей!
– Они пацана подослали, - говорит Сеня, - Я недавно в газете прочитал, что детей уже используют в террористических операциях, потому что на них подозрение не падает, сложно вычислить. Правда, ведь да? Ты ведь против них?
– Против террористов?
– А кого еще?
– Да, конечно. Я очень против.