Медиавирус
Шрифт:
– А потом?
– Что «потом»?
– Когда приду в себя. Что потом?
Раздражаясь, что не дают вернуться к работе, Neo Dolphin мотнул головой:
– Потом домой вали. Мне-то ты зачем?
Ответ, видимо, устроил «черного» археолога. По крайней мере минут на десять тот замолчал, задумчиво вращая грани кубика Рубика.
– Ты мне жизнь спас, – наконец проронил он.
Данил опять отвлекся, засопел в гневе. И так ничего толкового в голову не приходит, еще и этот беженец отвлекает!
– Скажи спасибо, и на том разойдемся.
– Я бы хотел помочь.
– Чем? Ну вот чем ты мне поможешь, а?!
Брови сошлись у Андрея на переносице.
– Не ори. Подумай лучше. То, что меня прикончить пытались, – дрянь. Но еще хуже, что Новикову известно про мою семью. Понимаешь? Я могу свалить отсюда к чертовой матери, с радостью. Но вот что-то мне не хочется потом оборачиваться каждый раз, когда визг тормозов за спиной услышу или какой-либо гребаный шорох!
– Точку поставить хочешь?
– А кто не хочет?
Neo Dolphin ухмыльнулся криво:
– Не понял еще, с кем связался? Эти люди, заказавшие тебя, сами привыкли на других точки ставить, уяснил?
Андрей пожал плечами, по лицу скользнула гримаса. Он сказал просто:
– А у меня выбор есть? Объясни лучше, что делать нужно?
Вздохнув тяжко, Данил постарался по-новому глянуть на ситуацию:
– Ну… в принципе… шкаф ты не маленький, можешь и пригодиться. Драться и стрелять умеешь?
Андрей усмехнулся нехорошо.
«Да, – пронеслось в голове у Данила, – вопрос риторический…»
Данил Суворов, больше известный как Neo Dolphin, не знал, сколько времени на самом деле в его распоряжении. Но, что еще хуже, даже если бы и знал, то изменить ничего не мог.
Задание Дикаря, которое тот передал с японкой-гримерщицей, Данил выполнил, отправил координаты серверов Самураю. По идее, на этом его приключения и должны закончиться, но этого не происходило. Рядом не было Дали, чтобы вместе залечь на дно, пережидая, пока Internet Hate Machine, скрывающая от него последние свои проекты, не завершит бой теней с Аннигилятором. И эта тишина, отсутствие ответов от хакера и Дали, Данила будоражила и пугала. Что с ними? Где они?
Ответов не было.
И тогда Neo Dolphin начал делать то, что получалось у него лучше всего, – искать. Слушать, анализировать, ловить на крючок, водить за нос, раскапывать тайны. Пока работала нейросеть, Данил ломал почтовые ящики, вспоминал пароли от бот-сетей, компьютеров, зараженных вирусом Internet Hate Machine и навсегда превратившихся в ее невольных сообщников. Но трудно было искать то, чьего названия не знаешь.
А тут еще и этот контрабандист с расспросами. И, настраивая поиск по новым ключевым образам, Данил начал рассказывать, постепенно увлекаясь и сам:
– В двадцатом веке человечество закончило освоение планеты. Я имею в виду – открытие новых территорий и улучшение старых. Расширяться странам стало просто некуда. И технологический прогресс позволил совершить последний рывок в образовании средневековых империй. С трудом овладевая новыми знаниями и правилами, тираны гнали на убой тысячи тысяч солдат. Перспективы кружили головы. Глобальная мясорубка никого не пугала. Испугал только апокалипсис, замаячивший на ближних подступах. Шанс уничтожить все человечество остановил даже истинных безумцев. Но все бы так и продолжалось еще долго: новая война сменяла бы старую. Однако миром, как известно, правят не тираны, а мудрецы. Единицы двигали человечество в будущее, и так было всегда.
Точно так же получилось и с закономерным рождением Интернета. Жажда объединить мир, лишить его возможности убивать, подарить людям гармонию разума – вот что двигало первыми электронными путешественниками. И пусть создавали Сеть по заказам военных и политиканов, но по-настоящему владели ею только ученые. А они никогда не были членами общества в самых простых значениях этого слова. Так же как и хакеры сейчас, они смотрели на мир глазами богов. Они видели систему, механизм, он позволял утолить жажду нового, яркого, интересного. Это та выхлопная труба, в которую улетучился безумный заряд ненависти, копившийся тысячи лет. Самые простые люди получили возможность дружить и общаться со вчерашними врагами, и мир изменился.
Андрей смотрел завороженно. Перед его мысленным взором разворачивалась история, поразительные события, в миллионы раз масштабней, чем самый страшный катаклизм.
– К несчастью, – продолжал Neo Dolphin, – имеющие власть никогда ею не делятся. Мир ускорился настолько, что теперь каждый мог повлиять на исход событий. Однако таких было мало. – Он скривился: – Общественное мнение – самая дешевая и неприхотливая шлюха за всю историю человечества. За полстакана водки и пару сребреников согласится, чтобы с ней провернули любую мерзость. А то и вообще бесплатно, от низкого ума, позволяя играть на тех «заслугах», которые никогда человеку не принадлежали. Таких, например, как патриотизм. Будто ты уже потому лучше других, что родился на территории Америки; или уже потому самый духовный, что посчастливилось тебе описать пеленки именно русского роддома… такие приемчики любят в политике. Корпорации и Белые дома стали превращать Сеть в средство заработка, хотя они бы с радостью уничтожили любые средства массовой информации. Никсон подтвердит.
Данил помолчал. Сказал задумчиво:
– Мы сейчас не будем говорить о сингулярности технологической, пока она не наступила и не позволила человеку выйти в космос или проникнуть в недра земного шара и не сделала нас бессмертными. Все мы хотим дождаться тех волшебных дней, когда прогулки на космических яхтах, жизнь до тысячи лет, вечная молодость и все прочее станут обыденностью. Но Internet Hate Machine вдруг обнаружили преграду. Кое-что, что может очень надолго все остановить. Это информационная сингулярность. Явление, что само по себе порождает информацию, меняет факты и ход истории. Если говорить образно, это падение в пропасть.
– Поясни.
– Представь себе, что ты шагнул с обрыва в пропасть. В пропасть, не имеющую дна. И вот, падая в бесконечно глубокую пропасть, несмотря на бушующий день наверху, рано или поздно ты достигнешь такой глубины, что будет кругом лишь изначальный мрак… Понимаешь?
– Гм… – проговорил Андрей с затруднением. – Слишком образно.
– По-другому и не получится, – поморщился Neo Dolphin. – Это работа с информацией, здесь только так. Пример с пропастью показывает нам начальный и в то же время перманентный этап развития информационной сингулярности. Чем дольше ты работаешь с данными, чем больше на первоначальную истину накладывается микширующих слоев, тем трудней найти зерно правды. Как я раньше сказал: кругом лишь изначальный мрак. Информационный хаос. По сути это не конец, как считают многие, это лишь временная передышка, оборотный этап. Он помогает не умирать многим явлениям, одновременно насыщая и низменные страсти: консюмеризм, развлечения, секс. Информационная сингулярность, если угодно – чистилище. Очень долгое мгновение настоящего, призванное окончательно решить участь земного населения: кто пойдет дальше, в бессмертие и в не-человечество; а кто останется в прошлом.