Медикус. Путь равновесия.
Шрифт:
– Вы же в Рыцарский кабинет?
– Да, – ответила Исбайл, и нотками обречённости и предвкушения в голосе скомандовала, – проводите меня.
Они поднялись по широкой лестнице, высланной густо-багровым, цвета венозной крови, ковром и вступили в сумрачный, отделанный панелями тёмного дерева высокий сводчатый коридор. Портье распахнул перед ней вторую дверь по правой стороне, и она вошла в сравнительно небольшой кабинет, стены которого были завешены тёмно-коричневыми тяжелыми драпировками. А с обеих сторон камина, у дальней стены, что ронял на портьеры неровные красноватые блики, стояли, опираясь на полуторные мечи, два полных латных рыцарских доспеха, из тех, что были в ходу в конце Сумеречной
В кабинете царил полумрак, а напротив входа стоял столик с подковообразным, обтянутым бархатом диванчиком подле него. Другой диванчик стоял у противоположной стены. В отличие от того, который стоял около стола, на этом можно было не только сидеть, но и лежать. На столике дожидалась своего часа большая бутыль тёмного вина, два бокала и массивный канделябр с тремя толстыми, горящими ровным жёлтым пламенем, свечами.
Глава 3
Пламя свечей отражалось всполохами в глазах Нейриса, который смотрел на неё немигающим, слегка гипнотическим взглядом.
– Проходи, садись, – улыбнулся он, потянувшись за бутылкой.
Исбайл на подгибающихся от волнения ногах подошла и опустилась на этот подковообразный диванчик рядом с ним. А он непринуждённо наполнял вместительные бокалы тёмной кровью виноградной лозы. Блики пламени продолжали свою безумную пляску в его глазах.
Исбайл поймала себя на мысли, что ему не может быть семьдесят лет. Он выглядит сейчас гораздо моложе, двигается как молодой фехтовальщик, экономно и плавно. Каждое его движение точно выверено. И это для него естественно. Ему для этого не нужно совершать над собой ни малейших усилий.
Дверь в коридор открылась. В дверном проёме показалась молоденькая официантка, везущая на тележке тарелки с тушёными овощами, глубокой сковородкой, доверху заполненной румяными кусочками жареного мяса, судочками с различными соусами и маленькой жаровней, подогреваемой миниатюрным компактным нагревателем. На этой жаровне лежало главное блюдо сегодняшнего вечера – два толстенных, истекающих соком стейка. Она склонилась над столом, переставляя на него привезённые яства. Исбайл мельком мазнула взглядом по официантке, молоденькая, кожа чистая, и глубокий вырез платья при таком наклоне позволяет разглядеть и её аккуратные грудки. И, это зрелище немного возбудило Исбайл, к её собственному удивлению.
– Спасибо, – поблагодарил официантку Нейрис, когда она закончила с сервировкой столика, – теперь идите, беспокоить нас не надо. Если что-нибудь понадобится, мы знаем, где у вас тут звонок расположен, – и он обворожительно улыбнулся. Девушка зарделась, стрельнула глазками, сделала некое подобие книксена и исчезла вместе со своей тележкой, не забыв прикрыть за собой тяжёлую дверь.
– Давай, попробуй этот волшебный напиток, – он протянул Исбайл наполненный бокал. Они, глядя друг другу в глаза, сдвинули бокалы, отозвавшиеся хрустальным звоном, – Якид Да 3 !
3
Будем здоровы!
В горле у Исбайл, наверное, от волнения, было сухо, как в пустыне, а потому она выпила весь бокал этого, поистине колдовского вина быстро, без надлежащего смакования. Нейрис, глядя на это, только ухмыльнулся в усы.
– Ну, давай немного поедим, а то остынет мясо, – предложил он, ища глазами столовый прибор. Исбайл с удивлением отметила, что есть она тоже хочет не по-детски, поэтому спорить не стала, а тоже начала разворачивать салфетку, где скрывались нож и вилка.
Последующие пятнадцать минут были посвящены уничтожению стейков, кусочков жареного мяса и овощей. Надо сказать, что эта задача была выполнена быстро и качественно.
Нейрис опять наполнил бокалы.
– За тебя. Ты сделала для меня уже очень много, хоть сама так и не считаешь, – он смотрел ей в глаза, не отрываясь, как будто пытался донырнуть до сокровищ, несомненно, скрытых под серо-стальной поверхностью этих двух озёр. На Исбайл снизошло всеобъемлющее спокойствие. Страх и неуверенность растворились, исчезли, словно и не было их никогда. Она не отрывала взгляд от зрачков Нейриса. И, ей казалось, что сознания их начинают соприкасаться.
– Я надеюсь, что ты расплачиваешься со мной, не только, и даже не столько потому, что обещала, а потому, что сама этого хочешь, – он положил свою ладонь поверх её ладони. Между их руками проскочила лиловая веточка магического разряда. Исбайл задрожала от предвкушения. Он наклонился к ней и легонько прихватил её нижнюю губу своими губами. Отпустил. Прихватил ещё один раз. Провёл языком по её верхней губе, от середины до уголка рта. Оцепеневшая женщина сидела неподвижно, прикрыв глаза, прерывисто дыша. Сквозь обтягивающую женскую фигуру алую ткань тесного платья угадывалось, как непроизвольно вздрагивают её округлые бёдра. Исбайл чувствовала, как внизу живота зарождается комочек приятного тепла, который увеличиваясь, начинает пульсировать в такт с ударами её сердца.
– А давай потанцуем, – раздался у неё в голове голос Нейриса.
– Давай, – согласилась она, и тут же спросила, – а ты можешь и вот так разговаривать, без слов?
– Могу, только с очень немногими, только с теми, кто безоглядно доверяет мне, – сказал он, вставая и подавая ей руку, что бы помочь подняться, – и кому я доверяю в той же мере.
– А как мы будем танцевать? Музыки же нет?
– А это что? – спросил он, улыбаясь. И действительно, из тишины в её голове зазвучали аккорды аккордеона, их рваный, будоражащий ритм постепенно обрастал гармоническим сопровождением арф и басовых струнных. Где-то вдалеке уже слышалось рвущее душу, страстное пение скрипки. В это пёстрое звуковое полотно вплелись барабаны, чей причудливый ритмический рисунок придал звучанию всей композиции пряный привкус первобытной дикости.
Исбайл стояла перед мужчиной, отчего-то не решаясь поднять лицо. Нейрис погладил её по щеке тыльной стороной ладони, вызвав у Исбайл непроизвольную внутреннюю дрожь, затем мягко, и даже ласково кончиками пальцев приподнял её подбородок. Она не выдержала, и открыла глаза, что бы встретиться с его взглядом. Радужка его глаз полыхала отражением чувственного танца саламандр в пламени камина. Скрипка в голове Исбайл рыдала и звала куда-то. Под диафрагмой тягуче-медленно зарождалось щемящее, тянущее ощущение. Её внутренняя дрожь поднималась из глубин, и теперь мурашки, пока ещё неуверенно, пробегали по обнажённой спине, а её подрагивающие пальцы искали его руку, такую надёжную и сильную. Наконец она почувствовала, что Нейрис одной ладонью сжал её пальчики, а вторую положил на талию. И они закружились в вихре странного, диковатого, рваного танца, который, то отталкивал их друг от друга, то, напротив, заставлял буквально прижиматься вплотную.
Когда буйство танца стихло, Нейрис, глядя на лицо женщины, с некоторым удивлением увидел, что по её щекам сбегают слёзы. Но, несмотря на солёные дорожки, оставляемые ими на зарумянившихся щеках, по лицу Исбайл блуждала странная развратная улыбка. А её бездонные, светящиеся глаза целомудренно прятались за пушистыми подрагивающими ресницами.
– Ты плачешь? – мягким шёпотом спросил Нейрис, опуская ладонь, что лежала на талии девушки чуть ниже. Она отрицательно мотнула головой и подняла на него полные слёз, молящие глаза испуганной лани.