Медиум
Шрифт:
— Босс, кто с вами спорить будет? Дураков нет. Вы же голова! Вы лучше нас дела просчитываете.
— Это понятно. Теперь про один старый случай. Поспрашивайте тех, кого сможете, о неком человечке. Сейчас он уже старик, если не помер, но лет 15 назад участвовал в разных делах. Погоняло у него по специальности — Арапчик, понятно, аферист. Приятельствовал с Ловчилой, был у него главным помощником. Самостоятельно дела тоже крутил. Надо узнать — где он сейчас? Если жив, то как найти, чтобы поговорить. Если помер, то когда и при каких обстоятельствах. Причина смерти тоже интересна. Понятно,
— Босс, а может он сидит? Пятнашку или двадцатник мотает?
— Хм… Не подумал. За убийство? Или… Да! И такое быть может. Кто знает юриста с доступом в архив суда? Попросите там посмотреть.
Джейкоб Нонсбер
Вечером, после спиритического сеанса, не давшего ничего полезного ни деловым, ни страховщикам, Джек предупредил Шону, что завтра берёт выходной день. Кто бы ни спрашивал, чего бы ни сулил, искать его не нужно — отдых дело святое.
Секретарша не удивилась, такое иногда случалось, шеф покидал дом и не появлялся день, два, а изредка и целую неделю.
Хенди любил такие отлучки, ибо тоже мог отдохнуть. Как только шеф вышел за дверь, Лулль начал намекать прекрасной половине сотрудников конторы о возможности, а скорее даже необходимости, посещения кинотеатра. Благо вышел новый увлекательный боевик с погонями, стрельбой и танцами, под завлекательным названием “Целуй меня крепче”. Песенку оттуда уже третий день крутят на радио. Завершить вечер предложил походом в кафе, на танцы или куда-нибудь в таком роде. А ночью можно будет…
Миссис Гест на этом месте сурово оборвала мечтания влюблённого мужчины, но не высказала принципиальных возражений против завтрашней культурной программы.
В это время мистер Нельсон дошёл до одного из небольших семейных ресторанчиков, сидя у окна поужинал, а заодно и убедился в отсутствии наблюдателей. Затем расплатился, но не вышел на улицу, а направился к коридору, ведущему в туалетную комнату. Впрочем, мимо той он прошёл, открыл своим ключом дверь к лестнице на второй этаж и поднялся в квартиру, где проживает семья владельца заведения.
— Мистер Нельсон! — воскликнула хозяйка. — Как я рада вас видеть! Редко вы к нам заходите.
— Взаимно рад! Времени не хватает на посещения приятных людей. Как ваша девочка? С ней всё нормально?
— Вашими молитвами! Она даже почти перестала видеть те сны. Мы вам так благодарны! Так вам благодарны!..
— Не будем вспоминать плохое. Оно осталось в прошлом.
— Вы заночуете?
— Увы! Дела! Переоденусь и пойду.
— Тогда я хотя бы заварю чай. Китайский, нового урожая. Только привезли. Муж видел вас в зале и прислал с кухни пирог с жимолостью. Жаль, что вы сегодня не встретитесь с ним.
— Быть может завтра, на обратном пути, — обнадёжил женщину медиум.
Оказалась, что у Джека здесь была своя комната. Ничего такого, кровать, большой шифоньер с зеркалом, письменный стол и стул.
Джек разделся полностью и заменил снятое одеждой попроще. Чистой, отглаженной, но потёртой, немного
Куртка из плотного вельвета и практичные брюки из “чёртовой кожи” совершенно не походили на дорогой чёрный костюм медиума. Без хорошо сшитой одежды Джек стал казаться лет на пять старше, чем до переодевания, хотя не более того.
Как последний штрих, в специальный кармашек лёг Пьемонтезе, раскладной дуэльный стилет с рукоятью, по форме повторяющей ландшафт Пьемонта. В разложенном виде, в длину нож достигает почти полуметра. Накладки из рога крепятся бронзовыми заклёпками и украшены засечками. Заодно и в руке не скользит. По первому же взгляду понятно, что этот пришелец из прошлого века с успехом поспорит, например, с навахой Джузеппе, а в опытной руке легко её превзойдёт.
Словом, чай пил полностью преобразившийся мужчина. Когда через чёрный ход он вышел на улицу, в нём никто бы не узнал Джека Нельсона.
Одежда придала мужчине вид старого художника или писателя или кого-то в таком роде. При ходьбе он чуть-чуть, почти неуловимо прихрамывал на левую ногу. Даже в разговоре за чаем у него появился характерный акцент эмигранта из метрополии.
Не он такой первый, не он последний. В своё время много народу приехало из-за волнений по поводу несогласия с личностью новоизбранного лорда-протектора. Да и по другим причинам выходцы из Старого Света приезжали и приезжают сейчас. Церковные диссиденты, индепенденты, одинаково обличающие и папистов, и англикан, общины конгрегационалистов бегущие от господствующей церкви. К ним добавляются эмигранты, ищущие лучшей жизни, большего заработка или просто искатели приключений. Словом, такой типаж не выделяется из толпы.
Да, кто-то мог позже припомнить встречу со старым, колоритным чудаком, но сколько необычных личностей встречается на улицах большого города?!
Переодетого Нельсона нельзя было назвать хорошим артистом. Тот живёт на сцене и обязан притягивать к себе взгляды зрителей. Нельзя медиума было назвать и скрывающимся нелегалом. Этот сливается с толпой и старается ничем из неё не выделяться. Джек же одновременно отличался от общей массы и выглядел частью её. Знаете, бывает идущая по улице парочка замечает странность в чьём-нибудь одеянии? “Смотри, какой безвкусный галстук вон на том типе!” Однако чуть позже никто из них не вспомнит лицо человека, хотя сможет подробно описать одежду.
Нельсон растворился среди прохожих, словно кусок сахара в крутом кипятке. Такие, как он, придают оттенки городской среде, но, похожи на рафинад в чае — придавая вкус, сами по себе почти не выделяемы.
Когда медиум оказался на другом конце города, его всё же узнал случайный прохожий:
— Кого я вижу! Джейкоб! Вы всё в разъездах? Опять только вернулись?
— А что делать? Волка ноги кормят! Приходится зарабатывать. В мои лета, конечно, пора бы где-нибудь осесть, да и здоровье уже не то, но нет возможности.