Медленное пламя
Шрифт:
— Тогда не соглашайся, — сказал Тоби, подставляя расческу под воду в раковине, чтобы смыть с нее средство.
— Ну, во время собеседования мне сказали, что одна из секретарей уходит на пенсию следующей осенью, и на фирме поощряется продвижение по службе, поэтому, если я получу работу, и мне будет интересно, она может сразу же приступить к моему обучению. Я просмотрела зарплаты секретарей по правовым вопросам. Им хорошо платят. Очень хорошо. И мне кажется, это очень интересно — знать законы и работать вместе с юристом. И, как ты и сказал, это в Мэтлоке. Мне не придется работать
Он повернулся ко мне.
— Детка…
Я подняла руку.
— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, знай: я потребую от Перри алиментов на ребенка.
Он закрыл рот, но тут же открыл его снова и сказал:
— Для такого дерьма мне нужны джинсы.
Я закусила губу.
Он вошел в гардеробную (которая была офигенной, со всеми этими убийственными перекладинами, ящиками и наклонными полками, чтобы можно было видеть обувь).
Тоби вышел, застегивая джинсы, и, видимо, для этого разговора ему требовались только джинсы, а не рубашка, что меня устраивало.
Он подошел ко мне, оперся руками на столешницу по обе стороны от моих бедер и посмотрел мне в глаза.
— Ладно, выкладывай, — предложил он.
— Скоро Рождество, а Перри так и не позвонил. Он вообще ничего не предпринимал в отношении Бруклина, и я имею в виду не только алименты. Поэтому, мне следует найти время, чтобы позвонить ему и сообщить, что скоро Рождество, уведомить, что с его сыном все в порядке, напомнить о его ежемесячных визитах и обязательствах по поддержке, слегка встряхнуть его тем, что если он продолжит игнорировать своего сына, я подам на него в суд.
Я прикоснулась ладонями к шее Тоби.
— Для Бруклина это правильное решение. Я должна попробовать. Ради сына. Но более того, он также и сын Перри, и просто несправедливо взваливать все на себя, опираться на тебя, Из, Джонни и на друзей.
— Это не…
Я сжала его шею.
— Нет, Тоби, меня все устраивает. Я знаю, что никто не против. Но это неправильно. Перри должен присылать шестьсот двадцать пять баксов в месяц. Жить с Бруксом у Иззи, покупать еду, платить за детский сад — все это обходится в более чем две тысячи. А он растет, ему нужна одежда, книги к школе, он начнет играть в футбольной команде и есть больше. Дальше будет сложнее, и я не единственная, кто его создал.
— Да, — согласился Тоби.
— Я не знаю, заплатит ли он когда-нибудь. Начнет ли регулярно видеться с сыном. Но я знаю, что мне нужно попробовать. С работой в этой фирме я могла бы позаботиться о сыне и без платежей Перри. Даже отложила бы что-нибудь на непредвиденные нужды. Но дело не только в этом. Я должна постараться, чтобы отец моего сына появился в его жизни, и если он не станет отцом, пусть так. Это будет на совести Перри. Но если он появится, возьмется за ум, по крайней мере, ради своего мальчика, тогда у Брукса будет отец.
Лицо Тоби абсолютно ничего не выражало, хотя его голос прозвучал тепло и ободряюще,
— От меня ты получишь все, что нужно.
Но я зациклилась на его безэмоциональном лице.
— Тебе не кажется это правильным? — спросила я.
— Я думаю, что ты его мама и единственная, кто знает, что лучше для твоего сына.
— А я думаю, что ты был для него больше отцом, чем Перри, еще до того, как мы стали встречаться, поэтому я честно спрашиваю твое мнение.
— Ты права, — ответил он.
— В том, что попытаюсь заставить Перри видеться с сыном и платить алименты?
— Нет. В том, что я был для него больше отцом, чем этот засранец.
Теперь уже я замолчала.
— Адди, — он убрал мои руки со своей шеи, но не отодвинулся, хотя перекинул мои волосы за плечи и провел пальцем по моей челюсти, — суть в том, что ты его мама. Делай то, что считаешь правильным. Не думаю, что повредит позвонить ему на Рождество и напомнить, что у него есть ребенок. Просто проверить. Сообщить ему, что у Брукса все хорошо. Об остальном подумай позже и позвони ему еще раз, возможно, после праздников, если он не возьмет трубку или не перезвонит.
— Я не… Я не… — Я посмотрела ему в лицо и заставила себя сказать: — Я не уверена, что суть в этом.
— Тогда, в чем?
Синие медведи, вигвамы и Тоби, раскладывающий коляску так, будто делал это раньше.
Неоднократно.
— Куда мы идем? — прошептала.
Его голова дернулась.
— На ужин.
— Нет. Что будет, если Перри так и не вернется?
— Для Брукса будет отстойно, и нам придется с этим справиться, чтобы у него не было таких проблем, как у меня, с моей мамой. Нам придется поступить примерно так же, как Дафна поступила с тобой и Иззи, потому что, похоже, у тебя нет проблем с отцом. Пусть Брукс будет счастлив, любим и не искалечен.
Нам придется с этим справиться…
Нам придется поступить…
Нам…
Пусть Брукс будет счастлив, любим и не искалечен.
Сделав глубокий вдох, я выпалила:
— Если мы с тобой дойдем до конца, а Перри останется в стороне, ты рассмотришь возможность усыновления?
Его брови сошлись вместе.
— Когда мы дойдем до конца, и если этот придурок и дальше останется придурком, я усыновлю Брукса.
О, боже.
Срань господня.
О, боже.
Я не могла дышать.
— Адди?
Одной рукой я замахала между нами, другой схватилась за горло, потому что мне было так чертовски больно, что я не могла сделать вдох.
Тоби обеими ладонями сжал мою челюсть, приблизив ко мне лицо, и потребовал:
— Аделина, какого хрена?
— Ты любишь его, — прохрипела я.
Его брови снова сошлись вместе, но на этот раз не озадаченно, а сердито.
— Да, я люблю его. Иисусе, Адди, я купил ему чертову кроватку и пеленальный столик. Я подумывал обустроить у себя место для игры в покер. Я не смогу этого сделать, имея только одну дополнительную спальню и ребенка, которому нужно где-то спать.