Медновласая
Шрифт:
"Ты измучилась", сказал он Карен. "Я и Джейн пойдем в берлогу потолковать. Одни."
Карен кивнула, а высокая и чрезвычайно грациозная женщина, которую он называл Джейн Доу, загадочно улыбнулась и отвела с лица прядь волос цвета новой медной проволоки.
"Я знаю, вы сделали многое", сказал он. "Я знаю, вы сделали больше возможного на невозможной работе. Я хочу, чтобы вы понимали, что я знаю это, безотносительно к тому, что я могу сказать сегодня ночью и безотносительно к тому, что ночью случится. Вы поняли?"
"Да, мистер Президент."
Голос был таким тихим, что он едва слышал ее. Заговорив снова, он подумал, знает ли она о Буне. Если нет, то сейчас определенно не время ей говорить. "Разговор может занять часы - я не знаю. Возможно, сегодня мне потребуется от вас большее, а возможно, и нет. Я совершенно этого не знаю. Я хочу, чтобы вы пошли в спальню моей жены и прилегли. Она в Вашингтоне, поэтому вас не потревожат. Если там вам что-то понадобится, берите. Косметику. Все, что угодно. Я с ней улажу."
"Со мной будет порядок, мистер Президент. Не беспокойтесь обо мне."
"Попытайтесь заснуть. Вот что я хочу сказать."
Она кивнула: "Попытаюсь, мистер Президент."
"Я возвращаюсь завтра, и когда вернусь, то найду вам назначение. Где-нибудь в госдепе, какая-нибудь милая, спокойная страна, где говорят по-английски, мадам посол."
Другая женщина засмеялась, рассыпая золотые колокольчики.
"Вы пойдете со мной туда", сказал он, закрыл за собой дверь и запер ее.
"'Ou douh nawt leek mee." (Я тебе не нравлюсь.)
"Мои чувства к тебе больше не имеют значения." Он подождал, пока она усядется, потом сел сам. Предмет находился в его столе, в левом верхнем ящике.
Он достал его, несколько секунд повертел в руках и положил на стол. По виду он был похож на чуть сплюснутый овал черного пластика с тремя красными кнопками, замечательный только тем, что чернота была чернотой космоса, гораздо более глубокой, чем способна достичь любая человеческая технология, а кнопки легко могли быть каплями свежей крови.
"'Ou 'ad dawt vhen Aw coom." (Ты был рад, когда я пришла.)
"Да, конечно." Залитый солнцем склон горы, куча палой листвы у ствола дерева вернулись, более живые, чем раньше. "Я сунул это в карман." Он прокашлялся. "Мне совсем не надо было это делать, ведь мои руки были полны тобой."
Она снова засмеялась; ее глаза были любого цвета, в зависимости от падающего освещения и от настроения. Сейчас они стали сверкающе алыми.
Словно глаза белой крысы, подумал новый Президент. Могла ли она быть домашним зверьком в том месте, откуда прибыла? Лабораторным животным? "Я никогда не говорил тебе об этом", сказал он вслух. "Я собираюсь сделать это сегодня, потому что обязан тебе. Но ты не желаешь слушать..."
Она улыбнулась, и ее безукоризненные зубы казались одновременно и более белыми и более острыми, чем зубы любой другой женщины.
"... или посидеть смирно. Тебе не надо слушать, если ты этого не хочешь. Если ты хочешь встать и походить, это прекрасно. Но я собираюсь это сказать."
"Aw siht awn 'ou lahp? Aw siht vher steal. Naw mahter 'ow meany vhertds, Aw lesson." (Посидеть у тебя на коленях? Буду сидеть очень тихо. Все равно сколько, я буду учиться.)
"Нет."
"Naw vahn vahtches." (Тогда посмотрю.) Она явно забавлялась.
Он покачал головой. "Мне пришлось тяжело работать. Не только после инаугурации, но гораздо больше года до этого. Работать по двенадцать-тринадцать часов каждый день без выходных. Пришла весна и мы с женой вернулись сюда; я намеревался взять три дня отпуска - длинный уик-энд. Какие-то подонки в Спокане снова начали погромы, и мои три дня превратились в восемнадцать часов. Я возвратился в Вашингтон, снова к работе."
"Aw douh nawt vhork. Aw douh nawt naw ahbawt dhees." (Я не работаю. Я сейчас ничего не делаю.) Она встала грациозней, чем любая танцовщица, казалось, что она всплыла со стула.
"Пришла осень. Сезон футбола. Я потерял двенадцать фунтов, и вопил на всех. Моей жене пришлось остаться в Вашингтоне, но я очистил рабочий стол и вернулся сюда. Хотел пить пиво и смотреть футбол. Но больше всего хотел просто отоспаться."
Она, словно ребенок, потыкала огонь в камине, вознагражденная облаком искр.
"Я был здесь полтора дня, когда позвонил генерал Мартенс. Прежде никогда не случалось настоящих крушений. Вся болтовня о Рокуэлле была чепухой, но на сей раз случилось настоящее крушение или что-то, что выглядело настоящим крушением, и у них был в руках артефакт, который еще работал. Мне следовало держать проклятый рот на замке, но я приказал доставить его сюда. Я хотел взглянуть на него."
"Dhees dhing 'ou shaw mee? Eet dhaws nawt eent'res mee." (Та штука, что ты мне показывал? Она меня не интересует.)
"Существуют другие вселенные." Новый Президент заговорил тише. "Все астрофизики утверждают это. Изменитель имеет к ним доступ. Наведи его на что-нибудь, нажми кнопку, и получишь с ним связь. Иногда. Может быть, на все время, а, может быть, сродство настолько близкое, что невозможно сказать, что что-нибудь произошло. Я рассказывал тебе, как мы взобрались на тот холм?"
"'Ou deed nawt." (Нет.) Она села и скрестила ноги. "Aw rhemember dhawt 'ill. Aw vhas colt." (Я помню тот холм. Мне было холодно.)