Медовый десерт
Шрифт:
Однажды ночью они прокрались в этот домик, повалились на спальный мешок и любили друг друга. Он закрывал ей рот поцелуями, когда она кричала от удовольствия, чтобы ее голос не разбудил соседей. А главное, ее родителей.
Их глаза встретились.
Он медленно убрал руку.
Грейс задержала дыхание. Думает ли он сейчас о том же, о чем она? О той ночи…
Его рука обнимала ее, их бедра соприкасались, так что она чувствовала тепло тела, его губы были совсем близко. Она сглотнула.
Им нельзя этого делать.
— Брент…
От
Ее губы сияли в темноте, словно маяк.
— Это тот самый блеск, которым ты пользовалась раньше?
Ей стало трудно дышать.
— Брент…
— В названии точно было слово «мед». Я пытаюсь вспомнить его со дня собеседования.
— «Медовый десерт», — прошептала она.
Брент кивнул. «Медовый десерт». Точно.
— А на вкус он тоже не изменился?
Грейс ощутила сильную дрожь в низу живота.
— Брент, я…
Он не дал ей шанса возразить, поскольку был не в силах бороться с желанием вновь ощутить вкус ее блеска для губ — ее вкус.
Оно оказалось сильнее любых аргументов.
Все, что случилось когда-то, осталось в прошлом, а сейчас Грейс была здесь, так близко.
Милая родная Грейси.
Брент коснулся ее лица, обхватил ладонью щеку и приблизил лицо к ее губам. «Медовый десерт» дразнил вкусовые рецепторы, и он коснулся его языком, словно это был эликсир жизни.
Грейс попыталась сопротивляться, но через секунду уже не могла оторваться от его губ. Слегка повернувшись, она обвила руками его шею. Ее капитуляция была мгновенной. Она открылась ему навстречу, наклонила голову, прижалась к нему сильнее.
Как приятно было снова оказаться в его объятиях, раствориться в его поцелуях. Какое знакомое чувство. Оно пенилось в ее венах и загоралось искрами в нервных окончаниях. Многое в жизни казалось ей сейчас чужим, но только не это.
Брент обхватил ее за плечи и усадил на себя верхом. Она охотно подалась вперед, перекинула ногу и оседлала его. Он запустил руку ей в волосы, а другой коснулся бедра, впиваясь пальцами в округлую ягодицу. Его язык проник ей в рот, а бедра качнулись вверх, навстречу ей.
Ее бедра совершили ответное движение, и из его груди вырвался глубокий стон.
Жар охватил все тело Брента. Каждый уголок. Живот, бедра, пах. Страсть бурлила в венах, артериях, обжигала глаза. Он стал горячим.
Его сковало напряжение.
Рука скользнула под футболку Грейс, нащупав впадинку на спине, ощутив гладкость и тепло ее кожи и выступы позвонков. Он хотел ласкать каждый миллиметр ее тела. Чувствовать, как она ласкает его.
— Грейс? Грейс! — голос, исходивший со стороны дома, нарушил их близость. — Бенджи проснулся. Он плачет. И зовет тебя.
Брент резко отстранился, словно Триш вылила на него ушат холодной воды. Грейс тихо захныкала в знак протеста, а он чуть было не застонал в голос.
— Ш-ш-ш, —
Их лбы соприкасались, Брент гладил ее губы, которые источали запах меда и его собственной кожи. В тесном пространстве комнаты раздавалось его громкое прерывистое дыхание. И ее.
Оба жадно вдыхали воздух. Все еще сидя на нем, Грейс ясно ощущала свидетельство его возбуждения, которое не давало ей думать ни о чем другом. Она испытывала невероятное искушение. Искушение проигнорировать призыв матери, опустить руку и расстегнуть его молнию.
Ей понадобится всего несколько секунд для того, чтобы снова почувствовать в своей руке его восхитительную мощь.
Но теперь она уже не могла думать только о себе.
Она отстранилась.
— Уже иду! — крикнула она.
Грейс услышала, как окно на кухне закрылось, и снова посмотрела на Брента — на его влажный рот и взъерошенные волосы.
— Тебе нужно идти.
Грейс кивнула.
— Ты злишься?
— Нет.
По крайней мере, он злился не на нее. На себя. Не надо было этого делать. Она бросила его много лет назад, и он научился жить без нее.
Грейс попросту отделалась от него, как от ненужной вещи. «Это моя жизнь, Брент. Тебе в ней нет места».
«Я знаю», — ответил он.
Он поднялся и протянул ей руку, помогая встать.
Глава 7
Через полчаса Грейс встала с кровати уснувшего Бенджи. Она лежала, обнимая мальчика, и читала ему книжку до тех пор, пока он не заснул. Теперь он спокойно и ровно дышал во сне. Она откинула челку с его лба и погладила по голове.
Ему приснилась горящая машина, и голос Джули звал его откуда-то из сердца пламени.
Психолог сказал, что такие сны станут мучить мальчика реже со временем, хотя могут остаться с ним на всю жизнь.
Грейс содрогнулась от этой мысли. Бедный Бенджи. Он же еще совсем малыш. Он слишком мал для всего этого.
Она выключила верхний свет, оставив ночник гореть, и направилась в гостиную. Ее мысли вновь вернулись к Бренту и к тому, что произошло на заднем дворе.
Минутное помутнение рассудка. Ошибка.
К своему удивлению, подходя к гостиной, она услышала низкий, раскатистый голос Брента. Он ведь должен был уйти. На секунду она замешкалась в дверях, никем не замеченная. Брент и ее отец сидели в креслах, спиной к двери. Ее мать и Таш устроились на диванчике.
Они вели оживленную беседу, словно Брент никогда и не покидал этот дом. Словно последние двадцать лет просто испарились. Ее мать сказала что-то. Брент рассмеялся. А за ним и Таш.
Вся эта картина показалась ей чересчур приторной.
— О, а вот и ты, дорогая, — сказала Триш, вдруг заметив Грейс, которая стояла, прислонившись к косяку.
Брент обернулся и посмотрел на нее через плечо. Грейс нахмурила брови, и он сразу понял почему. Он торопливо поднялся.
— Что ж, ладно, мне уже пора, — сказал он.