Медовый месяц для любовницы
Шрифт:
– Как давно мы не общались, дорогая. Рад тебя слышать, но чем обязан такой чести?
Адди вдруг почувствовала себя загнанной в клетку. Торопясь действовать, она как-то совсем не подумала, как он может отреагировать, а стоило ей услышать знакомый голос, как она сразу же растерялась. Просто не верится, что он совсем не изменился. Все такой же прохладный, гладкий, уверенный. Словно всех эти пяти лет и вовсе не было.
Ну а чего она, собственно, ждала? Злости? Ярости? Но это же все чувства, а Малаши Кинг никогда не был чувствительным.
Зажмурившись,
Но все это в прошлом, и звонит она не для того, чтобы ворошить отношения, а для того, чтобы разобраться с его подлым поступком. Громко выдохнув, Адди открыла глаза.
– Да как ты вообще смеешь произносить слово «честь» после того, что сделал? И не притворяйся, что не ждал моего звонка. Я десять минут назад тебе письмо отправила…
Задыхаясь от ярости, она резко замолчала. Ну почему после всех этих лет она до сих пор злится? Хотя что в этом удивительного, она же так и не сумела пережить его обман, и ничто, даже работа, так и не смогло заполнить той пустоты, что оставил после себя Малаши.
Чувствуя, что вся дрожит, Адди молча порадовалась, что Малаши не видит ее лица и не знает, как сильно он на нее действует. И она ни за что не позволит ему этого понять.
– Я знаю, что жалость тебе не знакома, – продолжила она нарочито сухо, – да и нравственности в тебе не больше, чем в пасти акулы, но даже я не думала, что ты опустишься так низко.
Недовольно поморщившись, Малаши открыл ноутбук и принялся отыскивать ее письмо.
– Дорогая, я понял, что ты обижена, но, боюсь, не имею ни малейшего представления, чем именно я тебя расстроил.
Он говорил совершенно спокойно, хотя внутри него все уже начало закипать. За пять лет они не обменялись ни словом, а теперь она звонит и орет, что он безнравственный и безжалостный ублюдок. Нахмурившись, Малаши вздохнул. И как ей только снова так запросто удалось перевернуть его мир с ног на голову, да вдобавок еще и вывернуть его наизнанку?
Наконец-то отыскав нужное письмо, Малаши мгновенно понял, что ее так расстроило.
Откинувшись на спинку кресла, он задумчиво посмотрел на экран. По большому счету им не о чем больше говорить, и он может прямо сейчас перевести ее на отдел связей с общественностью, но так он пропустит все веселье.
– Если помнишь, я управляю довольно крупной компанией, и ты могла бы пояснить, что, по-твоему, я сделал такого ужасного.
Сперва он выдергивает у нее финансовую опору из-под ног, а теперь делает вид, что ничего не понимает. Может, пять лет назад, когда они только познакомились, она и была восторженной идеалисткой, но теперь, благодаря Малаши, она за версту чуяла обманщиков и лицемеров.
– Только не начинай! Неужели ты всерьез веришь, что я настолько глупа? Пустым блефом ты сейчас не отделаешься, это тебе не карточная игра!
– Действительно,
– Никакие они не беспочвенные, и я не кричу, – огрызнулась Адди.
Ну как только можно быть настолько невыносимым? И зачем он только все всегда передергивает?
Так, нужно прямо сейчас собраться и сосредоточиться на том, зачем она вообще, собственно, ему звонит. Иначе обязательно наговорит или наделает кучу глупостей. Правда, свою главную глупость она совершила, согласившись выйти за него замуж, и ее ей переплюнуть уже не удастся.
– Ты лично подписал письмо. Оно лежит прямо передо мною.
– Я вообще много бумаг подписываю. Включая счета за химчистку и просроченные библиотечные книги.
Адди стиснула зубы. Она позвонила, пылая праведным гневом, вот только чем больше Малаши говорил, тем неуместнее казалась ее ярость. Да и комичнее. Словно она пыталась ограбить банк с водяным пистолетом. И, что еще хуже, она чувствовала, что не может не отвечать на его поддразнивания.
На нее вдруг нахлынула целая волна воспоминаний, и ей стало сложно дышать. Воспоминаний о человеке, которого она любила не только за красивую внешность, но и веселый спокойный нрав. И за игривость.
У нее внутри все разом напряглось.
Каким-то непостижимым образом в его исполнении даже самые обычные слова звучали сладко и эротично, и Адди, поддавшись слабости, на мгновение представила красивое лицо с темными глазами и роскошными губами…
Сердце сразу же забилось быстрее, и она торопливо напомнила себе, сколько лжи вылили на нее эти замечательные губы.
Особенно у алтаря.
Адди глубоко вдохнула. Что ж, похоже, стоит ей лишь в очередной раз подпасть под его обаяние, нужно просто напомнить себе об этой лжи, и все сразу встанет на свои места.
Она упрямо вздернула подбородок:
– Как тебе отлично известно, речь идет о центре, так что перестань притворяться, что не в курсе, что мне прекратили финансирование.
Устроившись поудобней, Малаши думал и выжидал.
Еще две минуты назад ее письмо ничем не отличалось от тысяч других, что еженедельно через него проходили. И да, он его подписал. Но неужели она всерьез думает, что он целенаправленно обошелся бы так с ее благотворительным центром из пустой злобы? Правда, у нее есть свои причины считать его бессердечным ублюдком, но ему все равно не нравилось, что она так низко его ставит.
– Ты права. Я подписал письмо, но, как я уже говорил, я подписываю их сотнями. Но не ждешь же ты, что я буду их все читать или уж тем более собственноручно писать. За исключением личных.
– Вроде тех, что пишут женам? – уточнила она ядовито.
Удар попал точно в цель.
– Что ж, наверное, я сам на это напросился.
– Да.
Если бы он ничего не знал о письме, она бы еще могла поверить, что он повел бы себя иначе, но разве он мог не заметить ее имя? Или забыть название центра?