Медсестра
Шрифт:
— Нет! — прорычал Лакомб. — Эта шлюха должна отработать свое! Она мне много задолжала!
— Запомни, Алин тебе ничего не должна! — отчеканил, как формулу, Рене. — Это ты ей всегда будешь должен.
Филипп неожиданно подскочил со стула, схватил бывшего разведчика за отвороты куртки, перевернув чашку с кофе, до которой гость так и не дотронулся, притянул его к себе и прошипел прямо в лицо:
— Не лезь в мои дела, если хочешь еще немного пожить! У тебя есть бабы в Венеции, вот поезжай туда и веселись! А ко мне не лезь, дядюшка-дедушка! Нос откушу!
Он отбросил его на стул, схватил сигарету и закурил, злобно поглядывая на Рене. Тот одернул куртку, не спеша поправил галстук, съехавший набок.
—
— Вот как?! Хасан! — выкрикнул Лакомб, и цепной пес тут же примчался. — Надень-ка для начала на него браслетики и посади в темную. А там посмотрим, что с этим смельчаком делать!
Татарин вытащил из кармана электрошок, высек мощную дугу искр.
— На себе, мсье налетчик, эту игрушку не пробовали?
— Оставь, дай-ка сюда! — оборвал его хозяин.
Охранник скорчил недовольную рожу, но приказу подчинился. Вытащил наручники и, поигрывая ими, стал медленно приближаться к Рене. Тот поднялся, принял оборонительную стойку. Однако хозяина борделя это ничуть не встревожило, наоборот, он повеселел, решив понаблюдать за этим поединком.
Виктор знал, что Хасан бывший боксер, сам же он лет двадцать пять назад изучал кое-какие приемы самообороны, теперь все забылось, но не стоять же послушным теленком перед этой мразью. Хасан, увидев, что налетчик без боя сдаваться не хочет, тоже почему-то развеселился.
— Лягушатник, да ты у нас крутой? — усмехнулся он, бросив эту фразу по-русски.
— Он бывший разведчик и русский знает получше тебя, — предупредил охранника Филипп.
— Надо же, какие у нас сегодня непрошеные гости! — не принимая никакой воинственной стойки, но цепко следя за каждым движением противника, промычал Хасан. — Негоже только без спроса в чужой дом врываться да электрошоком баловаться. За это непослушных дядей крепким тумаком наказывают!
Боксер сделал обманный финт, якобы намереваясь нанести боковой удар, заставив Рене отклониться в сторону и на секунду разрушив его оборону, и этого оказалось достаточно, чтобы нанести мощный удар правой. Искры посыпались из глаз Виктора, все потемнело, и он рухнул на пол. Но сознание не потерял. слышал, как зааплодировал Филипп и как защелкнулись наручники. Чья-то сильная рука подняла его и усадила на стул.
—Я боюсь, глаз заплывет у дядюшки! — рассмеялся Лакомб.
— Сам напросился, — усмехнулся Хасан.
— Да, плохо еще наших разведчиков готовят — цикнув зубом, вздохнул хозяин. — Потому-то мы и бегаем, как шавки, за Америкой!
Рене отвели в небольшую комнату без окон, втолкнули туда и закрыли дверь на ключ. Лишь через несколько секунд он сообразил, что это бывшая кладовая, из которой сделали нечто вроде спальни, потому что, когда глаза привыкли к темноте, он увидел кровать, узкий стол, одежду, висящую на стене. В потайном карманчике брюк лежал заранее заготовленный еще один ключ от наручников, которым Виктор тотчас воспользовался, освободившись от них. Обнаружил в углу бейсбольную биту, которой можно было сокрушить хвастливого боксера, схватил ее и стал в узкий простенок перед дверью. Теперь оставалось только ждать, когда Лакомб с Хасаном примут какое-то решение. Вряд ли Филипп захочет его держать здесь, но и на убийство едва ли решится. Пока в его интересах сломить упрямство бывшего разведчика и договориться с ним полюбовно.
«Интересно, какой ответный ход предпримет Лакомб?! — уже увлекаясь этой игрой, размышлял Рене. — В последние минуты Филипп явно запаниковал, потому-то и схватился за кнут. Но это средство, быть может, хорошо лишь для изнеженного и слабого Жана Пике. Поступая так со мной, он только удесятеряет мою энергию».
Рене вспомнил убийство Мишеля, и легкий холодок пробежал по спине. Филипп уже перешел черту. А таким страшно бывает только в первый раз.
Замурлыкал мобильный. Звук донесся с кухни, видимо, его недруги там вдвоем и обсуждали сложившееся положение. Заговорил Филипп, но разговор длился недолго. Еще через секунду послышались легкие, крадущиеся шаги охранника. Щелкнул замок. Хасан, уверенный в своем превосходстве, шагнул в комнату и тут же получил увесистый и точно рассчитанный удар по голове. Ноги боксера подогнулись, Виктор подхватил его, уложил на кровать, прихватив наручниками ноги, а руки затянул ремнем от брюк, висевшим на стене. Помедлил и засунул в рот кляп, чтобы охранник, очнувшись, не пугал окружающих.
— Хасан! Ну чего там? — выкрикнул с кухни Филипп, но сам за ним не двинулся, барская привычка не пускала.
Рене включил свет в кладовой, огляделся. Схватил один из галстуков охранника, сунул в карман и двинулся на кухню. Филипп, увидев его с битой, испуганно подскочил, схватил электрошок, но Виктор метким ударом выбил его из рук негодяя, второй удар пришелся в живот, заставив мерзавца согнуться, а третий поверг на пол. Не мешкая он связал похитителя, усадил на стул и, найдя в одном из кухонных шкафов прочную бечеву, привязал его еще и к стулу. Поднял электрошок, сунул р карман, забрал мобильный телефон.
Лишь после этого, отдышавшись, достал из буфета полбутылки «Мартеля», налил рюмку и выпил, чтобы немного успокоиться. Брызнул водой на лицо пленника. Тот застонал, приходя в себя. Сразу же дернулся, но, поняв, что связан, со злобой уставился на Виктора.
— Недооценил я тебя... — еле ворочая языком, прорычал Филипп.
— Я же сказал, что тебе еще многого не хватает, — усмехнулся Рене. — А теперь слушай меня внимательно! Я тебя разбудил для более серьезных выводов! Ты убил отца, доказательства этого уже есть, над этим работает серьезная бригада людей, и самое лучшее для тебя — прийти с повинной! Я уже не говорю о тайном содержании борделя, удерживании в плену русских граждан, доведении до самоубийства одной из них, похищении и попытке умертвить Алин Лакомб, сокрытии налогов. Статей, по которым тебе будут предъявлять обвинения, набирается немало, и вторую половину жизни тебе придется провести за решеткой. Присяжные же явку с повинной и осознание вины примут во внимание! Это твой шанс, используй его! Ты все понял, дерьмо собачье?!
Лакомб, сверля его змеиными глазками, задергал желваками. Была бы его воля, он бы задушил, растерзал своего соседа в клочья. Виктор выпрямился.
— Подумай над моим советом! Я редко кому их даю! Слишком большую волну я поднял в Париже, чтобы она сошла на нет. Да и на Линака срочно требуется компромат. Вот тебя и решили разыграть наверху: убийца, сутенер, похититель и близкий друг. Теперь-то ты понимаешь, что твоя игра закончена?
У Филиппа от ярости и бессилия задрожали губы, и он плюнул в лицо бывшему соседу. Виктор достал платок, утерся.
— Тварь! Если б я знал, то и тебя бы вместе с отцом прикончил! — заорал он, но Виктор засунул ему кляп в рот.
— Не надо кричать, я этого не люблю! Посиди и подумай над тем, что я сказал!
Газовый пистолет Хасана он возвращать негодяям не стал, сунув его в карман куртки.
Отчасти это была правда: разговоры о шатком положении бригадного комиссара Линака уже циркулировали наверху, но министр пока медлил с его отставкой. Рене, встретившись со старым своим приятелем, действующим полковником службы национальной безопасности, рассказал о преступлениях Лакомба, который их творил, пользуясь благосклонностью высокого чиновника. Полковник был потрясен этим рассказом и попросил составить рапорт на его имя, что и было сделано. Начальство отнеслось к этому весьма одобрительно. Бывшая контора Рене всегда была рада восторжествовать над коллегами из комиссариата по уголовным делам.